Слишком молоды для убийств. А что выберешь ты?

Стоя на крыше, она дрожала от пронизывающего ветра. Почему именно она должна сделать это? Мысли метались в голове, рисуя перед глазами смутные образы, и она потерла лицо рукой, стараясь смахнуть их вместе с мелкими каплями дождя. «Может быть, стоит просто сделать шаг в пропасть? Сколько там человек живет в полете, пока не умирает от разрыва сердца…?»

Она даже подняла ногу, занося ее над пустотой, тянущейся далеко вниз десятками этажей, откуда отозвалось эхо приглушенных звуков автомобильного гула и людской суеты. Девушка почти физически ощутила, как этот шум упирается ей в подошву. Все-таки, большие города похожи друг на друга своей мощной энергией, громоздким фасадом высоких зданий и вечно бегущими, напоминающими муравьев жителями.

Сейчас ей действительно казалось, что все происходящее нереально. Она ведь простая, обычная, ее жизнь должна была сложиться по другому сценарию.

Тяжелая винтовка за спиной оттягивала девушку от края здания, на котором она стояла. Кожаные ремни больно впивались в плечи. К такому нельзя привыкнуть. Она просто не должна быть здесь, а зависать где-нибудь с компанией, гулять со славным парнем или просто сидеть возле окна, быстрыми, но точными мазками кисти зарисовывая происходящее на улице…

Слишком молода. Слишком неправильно. Все, что происходит – слишком.

Наушник завибрировал хриплым голосом:

– Пора.

Она сделала шаг назад, спускаясь с края на настил. Совсем скоро все закончится. Они обещали предоставить выбор. И пусть так, она должна попытаться. Других вариантов нет.

За окном начинало светать. Все благополучные районы города только просыпались. Сонные налогоплательщики потягивались в собственных уютных постелях, отключали будильники и брели на кухни за порцией чего-нибудь бодрящего. Но гетто наоборот только предвкушало сон после шумной, беспокойной, как и каждая предыдущая, ночи.

Возле бара через дорогу погас фонарь, когда последний пьянчуга выполз на улицу. Мигая сиренами, на полном ходу пронеслась полицейская машина, и Хэйли раздраженно захлопнула окно, чтобы хоть немного побыть в тишине. Потянувшись и вдоволь похрустев костяшками пальцев, девушка плеснула в кружку горького, черного как смоль кофе. Оставалось около получаса до того, как вернется отец.

В квартире за стеной всю ночь были разборки. Женские истеричные вопли и грохот совершенно не дали заснуть. Постоянно зевая, девушка оглядела комнату в поисках своей сумки.

Приходилось много чего успевать. Уборщица, официантка, курьер – любая работа, лишь бы были деньги. Бежать по городу наперегонки с другими людьми, стараясь успеть под его бешенный ритм, запрыгивать в уходящие вагоны метро, протискиваться в толпе таких же безликих граждан, как и она сама. Жить на благо общества, которое плевать хотело на своих участников.

Единственной отдушиной стало рисование. В этом бурном потоке жизни, который норовит смыть любого остановившегося или несогласного, девушка смогла найти для себя способ отключаться на время, устраивать передышки. Выкраивая свободные часы, Хэйли выходила в сквер, устраиваясь неподалеку от мест, которые ей чем-то запомнились, и принималась за живопись. Рисовала портреты, пейзажи на заказ и для себя. Ей нравилось наблюдать за людьми. За их мимикой, жестами, поведением. Писать портреты прохожих – спешащих клерков, уличных музыкантов или покуривающих в стороне таксистов. Иногда зарисовывать виды зданий и сгорбленные деревья в парках, тянущиеся ветками к траве как к единственно живой, зеленой как они сами, части серого и пыльного города – что угодно, за что зацепится глаз художницы.