Ничего личного. Книга 5

НИЧЕГО ЛИЧНОГО

КНИГА 5

Небо разрезала яркая белая молния, и сразу же последовал оглушительный раскат грома. Амадео распахнул глаза и уставился в темноту. На мгновение танцующие на потолке тени почудились пятнами темной крови, размазанными чьей-то огромной кистью.

Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул в попытке унять бешено колотящееся сердце. Все тело облепил пот, перед мысленным взором мелькнули остаточные образы сна, который мучил его до пробуждения: пули, впивающиеся в тело, ярко-красная кровь, брызжущая прямо в лицо Тео, искаженное злобной ухмылкой лицо Виктории… Прошел уже почти год после покушения, раны полностью затянулись и призрачными покалываниями давали о себе знать только в непогоду, но кошмары и не думали сбегать.

К правому боку прижалось что-то горячее. Амадео откинул одеяло.

Всполох молнии снова осветил комнату и Тео, свернувшегося калачиком под боком у отца. После покушения мальчик стал бояться грозы – раскаты грома напоминали ему выстрелы, и теперь в грозовые ночи он приоткрывал дверь, ведущую из детской в спальню, и забирался к папе в кровать.

Но сегодня что-то было не так. Амадео протянул руку и коснулся лба сына – тот был обжигающе горячим. Мальчик дрожал, съежившись, лоб был покрыт испариной, к нему липли длинные темные волосы. Светло-зеленая пижама промокла от пота.

Амадео включил лампу на тумбе и нажал кнопку рядом с кроватью. Не прошло и минуты, как на пороге возник Цзинь Тао, его врач. Он кутался в неизменный белоснежный ханьфу, забыв, однако, повязать пояс, и зевал.

– Что такое, принц? Не можешь уснуть? – в обычной ехидной манере мурлыкнул он. – Спеть тебе колыбельную?

Сразу после воцарения в доме Цзинь Тао настоял на установке кнопки экстренного вызова в спальне Амадео, чтобы в любое время дня и ночи находиться на посту. Несмотря на весь свой скептицизм и ехидство, он добросовестно относился к работе. Амадео кнопкой не злоупотреблял, но когда бы ни пришлось ей воспользоваться, Цзинь ни разу не пропустил звонок.

– С Тео что-то не так. – Амадео приподнял сына. Тот обвис на руках, как кукла. – У него сильный жар, и…

Несколькими широкими шагами врач пересек спальню. Полы одеяния скрывали ноги, и со стороны казалось, что Цзинь летит. Он склонился над мальчиком, лишенный пояса ханьфу распахнулся, открывая взору тонкое гибкое тело, иссиня-черные волосы, собранные в тяжелый хвост, скользнули на плечо.

– Постарайся его разбудить, – бросил Цзинь, выпрямляясь. – Я сейчас вернусь.

Амадео осторожно усадил мальчика и прислонил спиной к стене. Пальцы ощущали жар даже сквозь пижаму.

– Тео, – прошептал он. – Тео, малыш, просыпайся.

Мальчик что-то пробормотал, но глаз не открыл.

– Малыш. – Амадео повысил голос. – Проснись! Давай же, ну…

Снова никакой реакции. Амадео собрался снова позвать сына и вздрогнул от неожиданности – тот вдруг захныкал.

– Дай мне моего кролика… Хочу поиграть с ним…

«Хочу мишку… Хочу искупать его в фонтане».

Сердце Амадео пропустило удар. Он взял мальчика за плечи и слегка встряхнул.

– Тео! Малыш, я здесь. Папа здесь, просыпайся!

Но Тео продолжал бредить, требуя кролика – первую игрушку, которую подарил ему Амадео, и самую любимую. Просьбы перемежались с хныканьем, из горла вырвался сухой кашель. Амадео тщетно пытался избавиться от заполонивших разум страшных картин давно забытого прошлого – Тересита мечется в объятиях смертоносного жара и просит купить ей мишку, Микки лихорадочно соображает, что делать, Амадео утром трясет девочку, ее голова свешивается набок… и больше не поднимается. Никогда.