И растает Лёд

Иллюстрации Kandinsky

Дизайнер обложки Мария Фролова

© Екатерина Аристова, 2024

© Мария Фролова, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-8993-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ночь мрачным саваном упала на город, приведя за руку свою подругу – тишину. Вслед за ними подкрался влажный туман. Ветер, гонявший обрывки мусора по грязным улицам, замер, решив вздремнуть и набраться сил.

Звуки потонули в непроглядной мгле, и даже звонарь оставил церковный колокол в покое. Либо устал от пронизывающего холода и ушел на покой, нарушив правила. Либо покой его стал вечным, и за ним на рассвете прибудут могильщики, дабы препроводить бренное тело в последний путь.

Тьма кралась между домами, робко перебирая лапами по кишащей помоями мостовой, подолгу замирая над встреченными ею неподвижными телами, словно принюхиваясь.

От этого города отвернулись не только звезды, скрытые пеленой густых облаков. От него отвернулся Господь.

И не важно, где вам посчастливилось родиться. Бедные лачуги рыбаков, двухэтажные дома зажиточных торговцев, поместья аристократов с ухоженными садами – Смерть пришла ко всем.

Портовая часть Лондона, населенная бедняками, пострадала от болезни сильнее всего. Плохая пища, тяжелая работа и нехватка сна делали свое дело. Бóльшая часть домишек с красными крестами на стенах погрузилась в траурный мрак, изредка прерываемый стонами умирающих.

В одной из хлипких хибар на самом берегу Темзы все еще теплилась жизнь. Дом, если так можно назвать это строение, был маленьким и отнюдь не крепким. Сквозь полусгнившие доски просачивался влажный холод, тянущийся с реки, и даже жаркое пламя кухонного очага не могло согреть живущих тут людей.

Стен внутри не было. Кухня отделялась от спальни невысокой перегородкой, и стоны больной ничто не сдерживало. Как и амбре от грязного белья, немытого тела и гниющих наростов на коже.

На узкой кровати с серой, с прорехами, простыней, мокрой от пота, лежал ребенок. Кукольной внешности девочка с пшеничными кудрями, губками бантиком и большими голубыми глазами, сейчас прикрытыми в полудреме. И даже болезнь не могла испортить ее ангельское личико. Влажные волосы облепили лоб. Десятилетний мальчик, такой же светловолосый и светлоглазый, вздохнув, провел мокрой прохладной тряпицей по ее лицу, пытаясь облегчить лихорадку сестры.

Из-за перегородки выглянул краснолицый мужчина средних лет, недовольно поморщился, глядя на больную дочь, затем перевел взгляд на сына, и недовольство вылилось в ядовитые слова:

– Шел бы ты оттуда, сын. Или тоже помереть торопишься?

– Она не умрет, – продолжая протирать ее лоб, спокойным голосом ответил мальчик, хотя внутри все клокотало от гнева.

– А то как же. Кончается она, не видишь, что ли?

Его сын промолчал, не желая ввязываться в бесполезный спор. Но его молчание еще больше разозлило отца.

Мистер Джонсон и в лучшие свои годы не отличался добрым нравом. А сейчас, будучи напуганным от осознания скорой и такой мучительной смерти, и вовсе казался мальчику исчадием Ада. Ни слова без едкого упрека, ни взгляда без затаенной злобы.

Агнес Эббот, круглая сирота, вышла за него, чтобы избежать еще худшей участи. Обладая кротким покладистым характером, она с первого дня свадьбы столкнулась с грубостью и тяжелой рукой мужа. Но никогда не перечила ему, стараясь утихомирить мягким голосом, нежной улыбкой и соглашаясь с каждым его словом. В отличие от среднего сына.