Навка

Немногие люди могут похвастаться тем, что знают когда закончилось их детство. Юна и Альберт могли точно назвать этот момент – когда мать посадила их перед собой и серьезным, но грустным голосом сообщила что уезжает работать в другую страну. Мать воспитывала их одна и они знали как тяжело ей было, хотя она никогда не жаловалась. Новость стала для них настоящим шоком – немые, они сидели и растерянно смотрели на нее, пытаясь понять что происходит, а она пыталась обьяснить, сбиваясь и стирая катящиеся по щекам слезы своими тонкими, дрожащими от волнения, пальцами. Юне было 14, а Альберту 9, но в тот момент они оба остро осознали что их детство безвозвратно закончилось.

– Некоторое время вам придется пожить у вашей тетушки, но я заберу вас сразу как все налажу! – она всхлипнула и подалась вперед, чтобы обнять их.

С тех пор прошел почти год. Они сидели в своей маленькой комнатке, когда дверь распахнулась и вошла тетушка – на самом деле она была их двоюродной бабушкой, но всем знакомым она говорила что приходится им теткой и заставляла их только так себя и называть. В свои 60 она и правда выглядела намного моложе – с короткой огненной стрижкой и худощавым телосложением в приталенных платьях она могла бы показаться даже симпатичной, если бы не постоянно недовольно поджатые губы и прищуренные блеклые глаза от которых веяло холодом и чем-то змеиным.

– Собирайтесь, завтра мы уезжаем. – коротко бросила она.

– Куда? Зачем? А как же школа? – встревоженно наперебой выпалили Юна и Альберт. Тетка никуда их не выпускала кроме школы и сама ни разу никуда с ними не ездила. К тому же был конец октября, когда учеба в самом разгаре.

– Не страшно, пропустите пару деньков, вы бестолочи и так ходите туда зря, – процедила она злобно прищурившись. Когда она была в таком настроении, задавать дальнейшие вопросы было бесполезно и просто опасно, поэтому дети молча опустили головы стараясь ее не провоцировать. – Увидите хоть наш фамильный дом, стыдно не знать где поколениями жили ваши предки! – наконец небрежно бросила она и вышла из комнаты.

Когда мама только привезла их, тетка выглядела полной своей противоположностью – она пригласила их выпить чаю со свежеиспеченным медовиком, и премило рассказывала как рада что ее одиночество разбавят такие замечательные дети. Она показала большую пустующую комнату и сказала что квартира будет в полном распоряжении Юны и Альберта, чтобы они почувствовали себя как дома, пока не вернется мать. Мама, уходя, со слезами радости благодарила тетку за ее радушие. И правда, первый месяц с ними обходились хорошо, но когда мать прислала скромную сумму денег и сообщила что пока не может присылать больше, тетка как с цепи сорвалась: больше они не видели свежих медовиков – еду она им готовила из дешевых продуктов и самую простую. Из большой комнаты, под предлогом ремонта, она перевела их в маленькую, узкую и вытянутую, больше похожую на кладовку, в которую только и помещалось что двухъярусная кровать, шкаф и небольшой стол. В комнате пахло сыростью, а по утрам Юна и Альберт стали замечать странные укусы на ногах в виде рядов небольших точек. Потом они выяснили откуда берутся эти укусы – одним поздним вечером, читая перед сном на своем верхнем ярусе в свете тусклой лампы, Юна краем глаза заметила как что-то бежало по стене у ее кровати и соскользнув упало в ее одеяло. Приглядевшись она увидела, что это была небольшая многоножка – извиваясь блестящим черным телом и беспорядочно двигая множеством лапок, она пыталась вывернуться и Юна в шоке и отвращении придавила ее книгой в ту же секунду. На следующий день они с Альбертом просили у тетки вернуть их в прежнюю комнату, но об этом, конечно же, не могло быть и речи.