Студенты. Книга 1

Савва стоял и плакал. Слёзы сами текли по его гладко выбритым щекам, оставляя на них тонкие, блестящие на осеннем солнце влажные полоски, и капали на белоснежный воротничок рубашки. Но Савва не замечал ни своих слёз, ни редких прохожих, оглядывающихся на хорошо одетого плачущего мужчину. Одна сердобольная женщина остановилась:

– Вам чем-нибудь помочь?

Савва покачал головой:

– Нет, не надо.

Женщина пожала плечами и пошла дальше.

Со стороны это действительно могло показаться странным: около старинного строения с большущими полукруглыми окнами стоял солидный мужчина в дорогом светлом костюме с бледно-розовым галстуком и плакал. Посвященные знали, что в этом доме находится институтская библиотека. Однако никаких памятных досок или особых знаков отличия, которые могли бы служить причиной и объяснением грустных воспоминаний Саввы, на стенах здания не было. Поэтому всем было странно видеть одинокого плачущего человека возле окон обычной библиотеки.

«Чудит народ», – подумал пробегающий мимо Саввы молодой парень, только что сдавший вступительные экзамены в институт и превратившийся из абитуриента в полноправного студента. На радостях ему казалось, что все должны разделять его счастье, а тут прямо по курсу плачущий истукан.

Но Савва не чудил. Он плакал от нахлынувших на него чувств и просто не замечал своих слёз. Сорок пять лет назад он вот таким же счастливым пареньком бежал по той же дорожке к зданию, где было студенческое общежитие. Что там было сейчас он не знал, а тогда общежитие занимало первый этаж огромной исторической постройки, которая располагалась прямо на территории института, справа от центрального входа. Такое же по архитектурной форме, но небольшое, в два этажа с колоннами, зданьице ректората располагалось напротив их общежития с другой стороны дороги. Окна обоих строений выходили на густой, заросший деревьями, кустами сирени и акации институтский сад.

«Ничего не изменилось, – подумал Савва, оглядывая сад и здания. – Разве что асфальт новый положили да покрасили корпуса в ярко-кирпичный цвет, а проёмы окон выбелили белоснежной известью». «Наша десятая комната была угловая», – вспомнил Савва, внимательно всматриваясь в окна. – «Да, вот те два самых больших окна – это и есть наша бывшая комната. Сколько же нас там было? Кажется, тринадцать… Да, точно, тринадцать гавриков», – констатировал Савва мысленно. И волна памяти откинула его ровно на сорок пять лет назад.

Все они поступили в один из лучших медицинских институтов страны – во Второй Ленинградский. Тайная мечта Саввы стала явью. Он ещё не верил, что стал студентом, что будет жить в большом красивом городе, учиться у самых знаменитых профессоров и даже жить на территории института. «Невероятно, но факт», – как сказал бы его учитель физики Исаак Моисеевич Ройтман по прозвищу Дизель. Не любил он Савву. Но не считаться с талантами этого голубоглазого нахального парня Дизель не мог: школьные олимпиады мальчишка выигрывал, как орехи щёлкал, а на физкультуре в длину сиганул аж на пять метров, оставив позади всех именитых спортсменов школы. Да что там прыжки! При его-то росте – 174 см – заиграл в баскетбол, да так, что двухметровый гигант из параллельного девятого «А» класса Сашка Матюхин прохрипел, в изнеможении падая на скамейку: «Дьяволенок, а не парень! Смотрит мне в глаза и обводит, словно всю жизнь учился этому. А кидает по кольцу, подлец, почти не целясь. Странно припрыгнет, будто не мяч у него, а тяжёлый булыжник, и прямо в корзину. И без промахов, будто заговоренный у него мяч…»