Ноль

1. Часть 1 книги. Персонаж – Алешенька. Глава 1. Больничка

- Шел святой мармеладовый Елпидий через гречишное поле, нес в подмыхах водицу колодезну…На этих словах моя бабулечка два раза побрызгала на меня водичкой из стакана и продолжила, аки коршун, кружить вокруг больничной кровати, приговаривая слова заговора, которые она помнила наизусть.

Вообще, в детстве, когда я был совсем маленький и болел, она мне помню повторяла что-то из разряда: «У кошечки заболи, у собачки заболи, а у Лешенки не боли»… О смысле этих слов я никогда не задумывался, пока в один из дней такого бабулечкиного «наговора» не сдох наш пёс. Я рыдал с таким надрывом, что мамка начала волноваться о том, чтобы соседи не позвонили в соцзащиту. Успокоили меня совершенно бесхитростным для детства образом – мороженкой и мультиками. Выть на всю хату, как раненый вепрь, я перестал, но еще долго, глядя на мультяшных кота и мышь, вытирал кулачком бегущие по щекам слезы. Сейчас смешно вспоминать, а в пять лет это был реальный стресс! Еще бы! У Шарика из-за меня «заболело»!.. Я же вчера кашлял, бабушка наговор читала и на следующий день вот это вот всё… То, что собакена задавил на самом деле грузовиком сосед дядя Гриша – это все для детского мозга были частности, я реально чувствовал свою вину.

С той поры прошло много лет. Я часто болел, но вот заговор про «у собачки и у котика заболи…» больше от бабули не слышал ни разу в жизни. Бабулю можно было понять. Кроме собакена у нас еще оставался кошак, и, если бы эта тварюга (не дай Бог!) после такого же «наговора» склеила лапы, от моего рева соседям бы пришлось не только соцзащиту вызывать, но и самого Вельзевула, чтобы успокоить «разбушевавшегося Лешеньку». Наговор про котика и собачку был забыт, а в нашей домашней библиотеке с той поры появилась небольшая книжица под названием «Стопятьсот заговоров от кашля и поноса Поволжской целительницы Зинаиды Моисеевны Псайдак». Если меня прихватывала какая-нибудь хворь, бабушка брала эту книгу и читала что-нибудь оттуда.

Мамка в это время, кстати, несмотря на свое медицинское образование и полный скептицизм в вопросах религии, не вмешивалась, уважая «бабушкину мудрость» (обычно именно этими словами маман называла старческий маразм). Поила меня таблетками, микстурами, под магические пассы и зловещий бабушкин шепот. Через пару дней все проходило. Что именно помогало мне – фиг знает, но и маман и бабушка, тут уж как пить дать, уверены были каждая в своем методе.

Вот и сейчас бабушка «кастовала» очередное магическое действо, а маман, не мешая ей, сидела рядом на стульчике, читая мою медицинскую карту.

Получив мое письмо, они чудесным образом (хотя каким «чудесным образом»… дорогие адвокаты помогли) вернулись домой и еще успели застать меня в больнице. Я, если честно, этим фактом был немного расстроен, ибо вполне был уверен в том, что со всем могу справиться сам.

- Мам… - тихонько, чтобы не отвлечь бабулю, обратился я к сидящей на стуле мамке. – Со мной уже все в порядке… Моему здоровью ничего не угрожает…

- Да, да… - не поднимая усталого лица от медицинской карточки, ответила маман. – Я просто хочу убедиться… С врачами твоими поговорить хочу.

После этих слов она кивнула бабуле, давая ей понять, что пора уходить.