Заколка от Шанель

Я и сама знаю, что лавочка за станцией метро «Кузьминки» – не самое лучшее место для одинокой девушки в два часа ночи. Но деваться было некуда, и я вместе с вещичками в ожидании Люськи коротала время на темной заброшенной скамейке. Подумаешь, не очень-то и хотелось оставаться в их пафосном общежитии, набитом снобами и скандалистами. Комендант этот, Степан Иванович, старая калоша, прицепился как клещ. «Ты, – говорит, – Абрикосова, здесь вообще на птичьих правах, а сама ведешь себя как форменная хулиганка!» А какая я, спрашивается, хулиганка, когда я аспирантка и научные исследования провожу? Кричал, как раненый лось, на весь этаж: «Я до ректора академии дойду! Покиньте наше образцовое общежитие!» А чего я такого сделала-то? Ну, поставила к кроватям Ленки Ивановой, Таньки Шагановой, Ирки Свиридовой и Алевтины Николаевны из Сестрорецка вместо тапочек тазики с холодной водой. Так это ж не из хулиганских побуждений, а исключительно из научного интереса.

Дело в том, что я собираю материал для кандидатской диссертации, тема которой звучит так: «Сравнительный анализ эмоционально окрашенных слов и выражений, используемых представителями различных темпераментов в стрессовых ситуациях». А где мне, скажите на милость, искать холериков, меланхоликов и сангвиников вместе с флегматиками, если не в родном общежитии? Вот я, как могла, и создавала своим соседям по общаге стрессовые ситуации. А сама с блокнотиком и ручкой, затаившись в шкафу либо под кроватью, смотря по обстоятельствам, самоотверженно фиксировала все их слова и выражения. Замечу – эмоционально окрашенные.

Пока я в тиши сквера предавалась горестным размышлениям, за спиной зашуршало и вкрадчивый мужской голос ласково произнес:

– Что, красавица, в одиночестве скучаем? Может, прогуляемся?

Из темноты на освещенный фонарем пятачок у лавочки шагнул высокий, крепко сбитый парнишка в стильной кепке с пуговкой на темечке и игриво склонился над моей понурой фигурой, скрючившейся на скамейке. Я подняла голову, откинула волосы назад и пристально посмотрела на любителя ночных знакомств. Парень отшатнулся в сторону, подвернул на бордюре ногу и, тихо охнув, сел прямо на асфальт. Я хотела оказать пострадавшему первую помощь, но он только слабо замычал и в ужасе замахал на меня руками. Такая, знаете, типичная реакция флегматика на стресс. Я достала из кармана джинсовки ручку и блокнот и кропотливо занесла все междометия, которые слабый нервами крепыш продолжал негромко бормотать, отмахиваясь ладошкой и плюя в мою сторону.

– Ищеев, ты где, Ищеев? – донесся из кустов позади лавочки тихий шепот.

В зарослях сирени завозились, и передо мной возник молоденький милиционер в просторной фуражке, повисшей на ушах. Выставив перед собой обе руки с зажатым в них табельным оружием, нацеленным на меня, милиционер, обходя скамейку, крадучись подбирался к Ищееву. Не спуская с моего лица испуганных глаз, худой вьюнош в фуражке осторожно присел на корточки перед травмированным товарищем и, обмирая от страха, торопливым шепотом проговорил:

– Это ведь она, да, Ищеев? Та самая, да? Ну и рожа, блин! Вот уродина, ночью приснится – одеяло порвешь! На морде будто черти горох молотили.

Я удовлетворенно кивнула и занесла услышанный монолог в раздел, посвященный меланхоликам. Тут и думать нечего, меланхолик и есть, однозначно. Тип тревожный, легко возбудимый, губы трясутся, и голос дрожит. Флегматичный Ищеев, морщась и потирая ушибленную ногу, в ответ на его слова согласно кивнул.