Колыбель проклятого тумана

Моей дорогой и любимой маме, которая всегда была рядом и поддерживала все начинания, стала опорой и воодушевляла на продолжение.

Моим бабушке и дедушке за подаренные воспоминая и каждое лето, проведенное у вас в деревне.

Моему любимому мужу за честность и открытость на всем пути написания.Твоя любовь способна развеять любые сомнения.

Моей лучшей подруге Ксении Носаревой за подаренное вдохновение, любовь, дружбу и веру.

Зайдя во двор, женщина тут же закрыла за собой калитку. Старый засов тяжело поддался, издавая протяжный скрип, с хлестким ударом вставая в шпингалет. По тропинке за воротами уже тянулся непроглядный туман, скрывая очертания леса. Послышалась мелодия из нескольких высоких нот, мелодично переливавшаяся раскатистым эхом в глубине тумана и растворявшаяся в нем.

Трижды перекрестившись, прошептала себе под нос:

– Помилуй, Господи, мою душу грешную.

Кровь шумела в висках. Сердце колотилось в груди так громко, что, казалось, слышит его вся округа. В глазах то и дело мутнело и мелькали темные блики.

Нехорошее предчувствие подталкивало ее больные ноги бежать скорее к покосившемуся от старости деревянному домику с железной дверью, который несколько десятилетий служил защитой от того, что приходит вслед за таким туманом, как этот.

Вокруг стало непривычно тихо. Казалось, что кто-то смотрит прямо в спину. Поднявшись на крыльцо, она стала отпирать спасительную дверь.

– А ведь ты могла уберечь ее, но вместо этого осмелилась нарушить наш договор. Думаешь, отказ от рода спасет твою жизнь? – приговаривал из тумана потусторонний раскатистый голос, за которым послышался зловещий звонкий смех.

– Сгинь, нечисть, – шикнула женщина, не рискнув обернуться.

Одно из самых главных правил – не отвечать призракам – она в панике нарушила. Нельзя, потому что тогда нечисть заберет тебя… Отчасти она с самого начала понимала, что сегодня выйдет из дома в последний раз, но ведь она почти успела… почти…

Белые щупальца уже обволакивали ступеньки, а дверь, как назло, не поддавалась. Ключ не проворачивался, а тяжелая связка все громче звенела в руках от натужных попыток сделать хоть один оборот.

Нельзя оказаться в тумане.

Раньше женщина никогда его не боялась, выполняя условия давным-давно заключенного договора с дьяволицей, объятой зеленым пламенем с фонарем в руках и короной на голове. Но когда они заставили ее принести в жертву душу одного из местных, это стало последней гранью терпения и послушания.

– Ты ничего не закончила, вредная старуха. Ты лишь отсрочила неизбежное.

Эти слова напугали больше, чем то, что с ней говорило.

– Отче наш, Иже еси на небесе́х! – зашептала молитву женщина, зная, что Господь все равно не услышит ее.

Она выронила ключи, и те громко звякнули, упав на деревянные прогнившие дощечки.

– Да святится имя Твое, да прии́дет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси́ и на земли́. Хлеб наш насущный да́ждь нам дне́сь; и оста́ви нам до́лги наша, якоже и мы оставляем должнико́м нашим; и не введи нас во искушение, но изба́ви нас от лукаваго. Яко Твое есть Царство и сила, и слава, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Женщина зажмурила глаза, в мольбе сложив руки, в слабом отголоске надежды, что Господь еще может ее услышать в этом проклятом месте.