Нутелла

Автор этой мистической комедии – музыкант, отдающий литературному труду часы, свободные от работы театрального пианиста. В 2014 году в издательстве «Эдитус» вышла его драма «Семь пятниц фарисея Савла», посвященная главному событию в жизни апостола Павла. И, хотя действие «Нутеллы» разворачивается в наше время и сюжетно не связано с предшествующей пьесой А. Андреева, эти два произведения объединены общим персонажем. Одно и то же лицо действует и в евангельском времени и в нынешнем, воскрешая древнюю легенду о том, что любимый ученик Христа – Иоанн, сын Зеведеев, не умер, но по слову Иисуса живет на земле в ожидании пришествия своего Учителя. В предлагаемой читателю новой пьесе Иоанн Зеведеев, он же Иоанн Богослов, автор Апокалипсиса, появляется в психиатрической клинике, что не удивительно в современном мире, в котором безумия вряд ли меньше, чем за стенами сумасшедшего дома.

Посвяшается Елене

Живущие теперь:

ПАЦИЕНТ

МЕДСЕСТРА

АЛЯБЬЕВ, музыкант

НИКА, дама в алмазном ожерелье

ТОЛЯН, старший охранник Ники

КОЛЯН, водитель и охранник Ники

Жившие прежде:

ПАЛОМНИК

ЖАН

КОЛЕТТА

Тени:

НУТЕЛЛА, девочка-дух покойной кошки Алябьева

АНРИ, дух короля с пауком на поводке

СЕРГЕЙ, дух любовника Ники

Голоса:

ГОЛОС богини-кошки БАСТЕТ

ГОЛОС ПАУКА

1-Й ГОЛОС В ТРУБКЕ

2-Й ГОЛОС В ТРУБКЕ

ГОЛОС АВИАДИСПЕТЧЕРА

Частная психиатрическая клиника в старинном особняке. Холл с камином, большим шкафом, статуей женщины с головой кошки, компьютерным столом старшей медсестры и креслами. Две двери: одна – с изображением двух скарабеев, золотого и серебряного, осененных египетским крестом-анкхом – заперта; другая – в палату Алябьева – приоткрыта, из нее слышна флейта. Входит Пациент, слушает флейту. Входит Медсестра, захлопывает дверь Алябьева; музыка обрывается.

МЕДСЕСТРА. И дудит, и дудит в свою окаянную дудку! Кто бы такое позволил в порядочной клинике! А в частной – платите в кассу и делайте все, что взбредет. Какая уж тут, к лешему, психиатрия! (Пациенту) Так. Вы – новый больной. Фамилию напомните.

ПАЦИЕНТ. Иоанн, сын Зеведеев.

МЕДСЕСТРА. Больной Зеведеев, я думаю, вы – симулянт. Но доктору, конечно, виднее.

ПАЦИЕНТ. Я заплатил за месяц, вот – чек.

МЕДСЕСТРА. Это – плохая гостиница. Палату в психиатрической лечебнице еще никто сам себе не снимал, на моей памяти: обычно это делают родственники.

ПАЦИЕНТ. Я уже говорил доктору, что потерял всех родственников много веков назад.

МЕДСЕСТРА. Для сироты с таким стажем вы моложавы. Идемте, покажу вашу палату.

Оба уходят. Из своей палаты выходит Алябьев в халате, ставит на камин блюдце, наливает в него молоко.

АЛЯБЬЕВ. Нутелла!.. Нутелла!.. Кис-кис-кис!.. Нутелла, я знаю, ты здесь, ты пришла ко мне, моя девочка, а я тебе – молочка… Кис-кис!.. Погоди, я сейчас тебе сыграю. Только здесь мне нельзя, я тебе из комнаты сыграю… (Возвращается в палату, не закрыв дверь.)

Вновь звучит флейта. Входит Медсестра, захлопывает дверь, садится за компьютер; музыка обрывается. Открывается дверь палаты, за ней – Алябьев с флейтой.

МЕДСЕСТРА. Подойдите, больной Алябьев. Вам не психиатрия нужна, а электродрель. У вас в голове – два отверстия, в виде ушей, но хочется насверлить еще дырок, чтобы в вашу голову, наконец, проникла моя мысль.

АЛЯБЬЕВ. Да, наверное… нужно просверлить. Какая у вас мысль?