Леночка

Рождественские праздники в Новом году случились удачные – белоснежные и пушистые, легкие, невесомые и сверкающие под бесчисленными огоньками уличной иллюминации. На центральной площади с утра до поздней ночи клубились горожане, фотографировались у шикарно украшенных елочек, восхищались яркими шарами и фонариками, катали детишек на лошадках и в повозках, запряженных коротконожками-пони. Присутствовал даже верблюд – высокий, важный и невозмутимый, рядом с хозяином, таким же долговязым и не особенно приветливым, с красной попонкой меж двух шерстяных горбов и подписанный в этот раз как « Джулия, спокойная, не плюется», хотя некоторые местные жители ранее знали его как Степана, который обитал в южном районе города и любил бананы. Но гендерную принадлежность бактриана выяснять никто не захотел, и на эти праздники он прочно закрепил за собой звучное имя Джулия.

Супруги Мельниковы очень любили гулять по городу – почти каждые выходные они выезжали из дома, оставляли машину в удобном местечке на тесной парковке и наслаждались неспешными прогулками по аллеям парков, пили кофе у прудика с парой лебедей и черепахами, в летнюю жару бродили в лесу у родников. В этот город они переехали лет пять назад и всей душой покорились ему, тихому, провинциальному и купеческому в центре и современному, быстрорастущему и немного безумному на окраинах. Город расширялся как Вселенная – во все возможные направления, динамическим удалением, чем дальше, тем быстрее, абсолютно подтверждая астрономическую теорию Красного смещения.

Они оба провели здесь свои студенческие годы, но немного в разное время – Миша был старше Марины на три года, да и учились они в разных институтах. Родились они в небольшом городке, куда и вернулись оба после окончания учебы, и уже здесь познакомились и поженились. Михаил работал юристом, неплохо зарабатывал, Марина воспитывала дочку. Семейная жизнь текла тихо и гладко, и однажды вдруг как снежное облако на синем небе возникла мысль о переезде и материализовалась в постройку дома, необходимость выбора кафеля, обоев и плиточки, приобретение мебели и наконец – переезд, боже, две их собаки и кот чуть не сошли с ума от этой свистопляски! Но чудо свершилось, и вот уже который год у них есть свой собственный, оформленный адресной табличкой с номером и названием улицы, кусочек неба над головой. Красавица-дочь к этому моменту закончила школу, уехала в Будапешт на учебу в Университет, и супруги остались вдвоем. Радости, печали, новая работа, болезни питомцев, скандалы, непогода или наоборот – яркое солнце – все было только их, личное, приватное, делилось пополам и связывало их намертво, канатами, жилами, до крови, до биения сердца где-то в горле, до одновременного крика, вырванного с корнем из селезенки.

Прогулки были их отдохновением, примирением, грустью, возможностью держать друг друга за руку. Летом они ходили в парк на танцы под духовой оркестр, слушали там выступления артистов филармонии, знали их по именам и, похоже, догадывались о бурных страстях, кипящих в немногочисленном, но очень талантливом творческом коллективе. Зимой танцы переезжали в клуб, филармония давала стационарные концерты по месту постоянной дислокации, и парк отдыхал – тишина, снег, черные вороны и закрытые до весны кафе. Поздняя осень и зима лишь придавали молчаливой нежности их уединению.