Ведьмы легко не умирают

Замок на входной двери наконец-то щелкнул, и Вета, отбросив в сторону мобильник, вскочила с дивана. Прислушалась и замерла, стоя посередине темной и тесной, как гроб, комнаты. Несколько минут она ждала, что мать вернется, позабыв ключи, документы или пропуск. Но нет, все в порядке, она ушла на дежурство, а испугавший девушку шум оказался всего лишь очередным движем соседей сверху, которые постоянно путали по пьяни день и ночь.

Вета включила свет, и скудная неприглядная обстановка резанула даже ее привычный взгляд. Стоя в центре комнаты, Вета могла свободно притронуться рукой к каждому из предметов. Видавший виды диван, на котором в прошлом году отдала богу душу бабушка Катя, а теперь спала сама Вета, занимал бо́льшую часть комнаты. Дверцы платяного шкафа, помнившего еще советские времена, открывались с трудом и упирались в диван. Письменный стол, давно уже не нужный самой Вете, ведь она закончила девятый класс два года назад, притулился в углу. На столе скопилась горка модных журналов и арсенал косметики.

Вета потянула створку шкафа, раздался скрип, и девушка испуганно замерла. Но Дашка в соседней комнате не проснулась, и Вета облегченно перевела дух. Она задумчиво уставилась на глубокие полупустые полки. После недолгих размышлений надела свои единственные джинсы и вытащила из-под стопки чистого постельного белья широкую белую рубашку. Застегивая пуговицы, усмехнулась: как орал, теперь уже бывший, приятель матери, когда обнаружил пропажу! Худосочный, ростом от горшка два вершка, а злой, как черт! Зато его рубашка оказалась Вете совсем впору!

– Оригинальный «Хуго Босс»! – передразнила она шепотом, завязывая длинные полы на поясе.

Откуда взяться настоящей брендовой вещице в гардеробе фармацевта из маленького захолустного городка, в котором всего-то десяток крупных торговых центров?

Вета наскоро пригладила ладонями выбившиеся русые пряди и схватила со стола сумку. Выключила свет и, дав глазам снова привыкнуть к темноте, открыла дверь. Осторожно ступая по коридору, возле самого выхода она наклонилась, чтобы, подхватив босоножки, неслышно выскользнуть наружу, но ее остановил слабый голос из соседней комнаты.

– Веточка!

Вета зажмурилась, крепко прижала босоножки к груди, но сестра вновь окликнула ее по имени. Девушка вздохнула и, бросив босоножки на пол, пошла на зов.

– Дашка, ты почему не спишь?

Она присела на краешек кровати и осторожно сжала в ладони тонкие прохладные пальчики сестры.

Темноту комнаты разбавлял яркий лунный свет из незашторенного открытого окошка. Прохладный ночной воздух освежал душную комнату. Пока была бабушка Катя, Вета тоже жила тут, вместе с сестрой и матерью. А после смерти бабушки она с радостью переселилась в ее крохотную комнатку. Жить там, где все еще лежали вещи умершей и хранили ее запах, было жутковато. Но оставаться рядом с больной сестрой, слушать ее стоны, видеть, как мать пичкает ее лекарствами, но все равно девочка угасает на глазах – это еще страшнее.

– Ты же знаешь, чтобы выздороветь, нужно спать, – ласково сказала Вета.

– Не могу, –  прошептала Даша и села, отложив в сторону небольшую, размером с ладонь, пластиковую куклу. –  А ты уходишь? Мама опять ругаться будет. И снова поколотит тебя!

– А она узнает? – Вета поправила ее сбившуюся набок косынку, нежно провела ладонью по впалой щеке.