Есть ли жизнь после мести?

Приглушенно зазвонил телефон. Марина торопливо подскочила к столу, оглянулась на кроватку дочки. К счастью, Алиска не проснулась, только чуть поморщилась. Номер опознался, как «Носик». Звонила Таня Колокольникова, по мужу Носик, лучшая школьная подруга обеих сестер Белых. До третьего класса – одноклассница Марины, после болезни попала в класс к Маше. Так они и дружили со школы втроем, и жили тогда в «Олимпийском» в соседних домах.

– Маринка, привет! – Неподражаемый низкий тембр голоса подруги Марина узнала бы, не глядя на экран.

– Здравствуй, Таня! Ты куда пропала? Обещала на днях в гости заехать, мы с Машей тебе по мешку вещей для Антошки набрали. И ни слуху, ни духу.

– Нет, это ты пропала, я с утра ни тебе, ни Маше дозвониться не могу.

– Ну, извини! Маша на работе, когда ведет прием, всегда отключает телефон. А я приглушаю звук, чтобы не будить дочку. Наверное, посуду мыла на кухне.

– Я так понимаю, что ты сейчас в своём коттедже?

– Да мы летом, в основном, здесь. А что?

– А мы сейчас на заправке в 10 километрах от вас. У Максима работа посменная, сегодня отдыхает. И мы ездили в Колотово к его маме. Если немного свернем, мимо вас поедем. Можно прямо сейчас к тебе в гости?

– Конечно! Буду рада!

Таня нечасто посещала загородный коттедж сестер Белых. Она ссылалась на занятость, пробки, потом – на беременность, роды, уход за сыном. Но Марина подозревала, что Таня в душе насторожённо относится к её мужу, Андрею Краснову из-за того, что его отец – олигарх. Это чувство не распространялось на Марину и её детей, Сашу и Алису. Но коттедж, приобретенный не без помощи Виктора Александровича, был в сознании Тани тесно связан с олигархом. Не нравился он ей – и всё тут.

В Москве она охотно встречалась с подругами в квартире их родителей в «Олимпийском», забегала в городскую квартиру Марины, приглашала подруг в свой салон-парикмахерскую. Стильная стрижка и модный красноватый оттенок волос – её работа. Таня умела убеждать: «Марина, этим летом весь бомонд будет красным, а тебе к карим глазам особенно подойдёт. А когда отрастут свои каштановые, раз в две недели подкрасишь дома самые корни, это несложно. Только не бери гель-шампунь, он с этой краской совсем не сочетается. Эффект может быть непредсказуемым. Еще, чего доброго, позеленеешь».

Особенно часто подруги общались в те два года, что Таня с Максимом прожили вместе с Таниными родителями. Поначалу Нина Павловна и Алексей Иванович были очень довольны, что единственная дочь вернулась домой. Но не прошло и месяца, как начались ссоры Тани с мамой из-за всяких бытовых мелочей. Таня, прекрасно уживавшаяся со свекровью, потому что уступала ей во всем, у себя дома не желала терпеть «мелочные придирки». Все претензии Нины Павловны относились исключительно к Максиму: не там тапочки поставил, вечно ванну подолгу занимает, на столе пятнышко от кофе оставил, и вообще, что это за мужчина, если своего жилья нет. Максим, молчаливый по природе, не вступал в полемику, Алесей Иванович твердо держал нейтралитет, но Таня взрывалась, как порох.

Марина призывала подругу стать мудрее. «Маму ты не переделаешь. Она тебя очень любит и ревнует к Максиму. Так бывает, когда единственный ребёнок в семье. Ей и принц на белом коне не понравился бы». С недельку Таня сдерживалась, но потом опять срывалась. И всё же отношения наладились. Но только после того, как молодёжь переехала на Алтуфьевское шоссе, где Максим открыл мастерскую по обновлению автомобильных покрышек. Жили они в комнатушке прямо над мастерской. Зятя, приходящего по праздникам в гости, тёща встречала своим обычным радушием и вкусным столом. Тесть с уважением расспрашивал о технической стороне бизнеса и делал рекламу всем знакомым с машинами. В семье наступила полная идиллия. И только провожая дочь, Нина Павловна тихонько вздыхала: «Что же с детишками-то затягиваете? Не получается или как?»