Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Люди нашей профессии изменили у человечества отношение к смерти. До появления реаниматологов к тем, кто уходил в мир иной, вызывали священников, и они просто благословляли умирающих перейти грань между жизнью и смертью. Это была дорога в один конец. Теперь к умирающему вызывают нас. Приезжает скорая, проводится реанимация, и человек иногда возвращается.

Меня всегда впечатлял жизненный путь космонавта Георгия Берегового. Он начинал летать перед войной на фанерном биплане По-2, а всего через какие-то 30 лет совершил полет в космос на «Союзе-3».

В реаниматологии произошел примерно такой же прорыв. В 1952 году в издательстве «Медгиз» вышел учебник фармакологии академика Николая Вершинина. Он был обязателен всем врачам. И предписывал для снятия шока вводить подкожно коньяк. Такая вот была реанимация!

В 90-е годы аппарат искусственной вентиляции легких имел лишь две ручки и два индикатора: один показывал давление, другой – поток кислорода. А сегодня пульт управления такого аппарата сравним с кабиной истребителя: 10–15 ручек, а на дисплей выводятся 60–80 показателей. Разница примерно такая же, как между По-2 и «Союзом-3». А врач-реаниматолог – как пилот, он одновременно отслеживает 6–8 таких аппаратов.

Раньше, когда я готовил молодых ординаторов и проводил для них занятие по устройству респиратора РО-6 (Респиратор объемный, шестой), оно длилось полтора часа, и то последние 20 минут я не знал, о чем говорить. Сегодня я провожу для ординаторов три двухчасовых занятия по устройству аппарата искусственной вентиляции легких, и им все равно не хватает этого времени для усвоения материала. Еще пару десятилетий назад многие поражения легких были почти фатальны. Старые аппараты не позволяли обеспечивать больному искусственную вентиляцию легких дольше трех суток – после этого наступали серьезные осложнения. А сегодня мы сохраняем легкие и через месяц после подключения пациента к аппарату ИВЛ. Есть уже интеллектуальные системы, которые сами анализируют состояние больного и подбирают наилучший режим подачи в его организм кислорода и выведения углекислоты.

С каждым годом к нам везут все больше больных и все меньше из них умирает. С 1992 года, когда я пришел работать в отделение реанимации НИИ имени Джанелидзе, летальность в реанимациях значительно сократилась – с 20 до 15 процентов. И только профессионал знает, чего стоит каждый отвоеванный у смерти процент.

Раньше язвенники годами не жили, а мучились изжогой и болями. В 1992 году у нас ни одно ночное дежурство не обходилось без операции, связанной с перфорацией язвы (крайняя степень язвенной болезни, когда у человека уже образовалась дырка в желудке. – Ред.). Теперь, благодаря появлению нескольких новых эффективных лекарств, таких больных очень мало.

В 90-е годы инсульт был приговором. Если после него человек вообще выживал, то становился глубоким инвалидом. Сейчас сотни больных за год уходят от нас на своих ногах. Современные технологии диагностики и лечения, если успеть вовремя их применить, позволяют восстановить мозговое кровообращение до того, как значительная часть мозга инсультника умрет, и во многих случаях человеку инвалидизация даже не грозит.