Русская классика читать онлайн бесплатно - страница 292

Весь прошедший тиждень Макар Жеребцов щедро передавав домовладільцям написані їм листи, єдине завдання яких полягало в наведенні добра та терпимості. Він старанно навчав людей жити якнайбільш весело, однак розсудливо, з розумінням широкої маси населення. Не засоромившись попереднім, живий і здоровий п'ятдесятирічний Макар носив односельчанам як листи, так і невеличкі газетки. Без сорому нес свою роботу в старечі пенсійні руки...

В глазах у молодого парня горел яркий, полный радости сияющий блеск. Он предложил:
- Выпьем, добрый человек!
Никитич ответил с улыбкой:
- Один вздохнул скучно, но этот парень нравится мне все больше и больше. Молодой, сильный, красивый. И все-таки, он мог бы пропасть.
- Не беспокойся, отец, мы никуда не денемся. У нас еще много времени впереди. - парень уверенно сказал это и на миг его глаза убежали куда-то вдаль и опять потеряли этот огонек. Непонятно, о чем он задумался, как будто вспомнил о чем-то. Но он не хотел вспоминать об этом "что-то". Он хлопнул стаканом, выпил до дна одним махом, кивнул головой. Он перекусил салом, закурил. У него не сиделось, он встал и прошелся широким шагом по домику, остановился посредине, задумался и опять уставился вдаль.
- Ох, как хорошо жить, отец... в этой дали...

В элегантном светлом костюме, с прекрасным усмешкой на лице, председатель сельсовета удивленно восседал в своем новом, огромном кресле. Он был совершенно не в возрасте, но уже зрелый мужчина с седыми волосами. Восхищенно посматривая на огромные, удобные кресла, председатель в тот момент очень удивился: кто приказал привезти этот мягкий, ароматный гигант? - Три штуки! "Прямо как эти хорошие женщины!" - сказал он тогда.

И там, председатель сидел, председательствуя, погруженный в свои мысли. Он пошел рассматривать карту, детально изучая ее, и затем указал пальцем. Мякишево. Ммм, Мякишево... Он решил его попробовать, его вкус был неплохим. Тогда председатель решил, что если он приедет и узнает, что река называется Мятла, то это станет еще интереснее. Затем он подумал: "Где мне отдохнуть, если не в Мякишево, возле реки Мятла?.."

В знойные дни, когда испепеляющий жар опалял землю и растения, а солнце светило ярче во всей своей пылающей славе, только вечер приносил некую облегченность. Наступая на берегу горной реки Катуни, среди живописного пейзажа, всегда можно было заметить древнего старика. Он находил свое место у массивной коряги, в которой пребывала древность и таинство, и смотрел на закат, тихо величавый и возвышенный. Казалось, этот мудрый старик находил в этом феерическом зрелище нечто своё, особенное, что наполняло его сердце теплом и спокойствием.

В тесной мастерской Ермолая Воеводина, где запах сосновой стружки и махра смешивались с запахом остывающих тесовых стен, работа шла полным ходом. Ермолай, увлеченный созданием идеального дышла для брички, не замечал, как быстро угасает свет в мастерской. Сужая глаза от напряжения и жалобы на рубанок застревавший на сучках, он любезно матерился про себя.

Внезапно, на пороге, появился его сын – Степан. Высокий и стройный, сияющий от энергии молодости. «Здорово, тять!» - приветствовал он отца, широко улыбаясь. Его появление принесло в мастерскую свежий ветер перемен и надежду на новые творческие идеи. С гордостью смотря на сына, Ермолай почувствовал, что их семейное ремесло продолжается и процветает. Это был момент истинного счастья для уникальной семьи Воеводиных.

«...Прочитал Моня, что вечный двигатель невозможен… Прочитал, что многие и многие пытались все же изобрести такой двигатель… Посмотрел внимательно рисунки тех «вечных двигателей», какие – в разные времена – предлагались… И задумался. Что трение там, законы механики – он все это пропустил, а сразу с головой ушел в изобретение такого «вечного двигателя», какого еще не было. Он почему-то не поверил, что такой двигатель невозможен. Как-то так бывало с ним, что на всякие трезвые мысли… от всяких трезвых мыслей он с пренебрежением отмахивался и думал свое: «Да ладно, будут тут мне…» И теперь он тоже думал: «Да ну!.. Что значит – невозможен?»»

Однажды, читая Моню, я обнаружил, что вечный двигатель, по мнению большинства, является недостижимой мечтой. Однако, при изучении исследований, которые неоднократно проводились в прошлом с целью создания такого двигателя, я заинтересовался. Будучи человеком, склонным верить в силу своих мыслей, я не сомневался в возможности изобрести нечто до сих пор...

Вечерний пейзаж около ворот привлекал взгляды прохожих. На скамейке, утопающей в тени, сидел старик. Его усталое лицо отражало утомленный день, словно отражая теплую атмосферу этих часов. Некогда старику было зачаровано утренним солнцем, он бодро перебирал ногами, ощущая крепкую почву под подошвами. Но сейчас наступил вечер, спокойный и мирный, как тонкий туман, проплывающий по улочкам деревни.

К сидящему старику присоединился парень с вытянутыми руками и худым лицом, покрытым морщинами. Изнуренность этого внешнего вида была ложной, ведь те, кто выглядят слабыми, на самом деле обладают непомерной выносливостью, словно бесконечные лошади, способные выдержать любые испытания. И в парилке они проходят потрясающие процедуры.

Парень глубоко вздохнул, зажег сигарету и уставился в пространство, словно уносясь своими мыслями в даль. Он размышлял о... (добавьте свои мысли, эмоции или события, чтобы сделать текст уникальным для поисковых систем)

Когда Максим находится в состоянии тоски, он не сгружает свои мысли в философские рассуждения, не предъявляет никаких требований к себе или другим людям, ощущает лишь боль и злобу. Однако эту злость он не направляет ни на кого, ему не хочется нанести кому-либо удар и также не хочется утонуть в океане горестных мыслей. Ему не хочется ничего – но где в этом сволочь-маета? Также он не желает оставаться неподвижным и бездействовать, а попивание водки для него неприемлемо, так как он не хочет стать объектом насмешек. В прошлом случалось, что он пил до опьянения... В состоянии пьяной амнезии, он внезапно начинал раскаиваться в отвратительных грехах, которые после приносили ему и другим людям нехорошее настроение. Однажды, будучи пьяным, он начал бить головой о стену в полицейском участке, где висели разнообразные плакаты. Он вскрикивал, рассказывая, что он и некий другой мужчина изобрели мощный двигатель размером с коробку от спичек и передали чертежи американцам. Максим осознавал, что это б...

«...Устав от наблюдения за унылым пейзажем за окном, Славка решительно отвернулся.– Что, может, сыграем? – предложил он с интересом в голосе.– Почему бы и нет. Выбери какую-нибудь новую мелодию, – ответила Мать.– Какую ты предложишь? А может быть, марш?– Возможно, есть что-то, что ты недавно учил?..– Нет, пока что я не справился с той. Давай сыграем "Вянет, пропадает"?– Хорошо, сыграй. Но она грустная?– Помоги снять. Не совсем грустная, но она похитит душу.Мать достала из шкафа массивный баян и поставила его на колени Славке. Славка начал играть "Вянет, пропадает"...»

В конце апреля, когда природа пробуждалась от зимней спячки, жизнь ветра наполняла улицы города. Крылатые сферы на карнизах вынужденно расступались перед натиском крупных дождевых капель, которые нежно приземлялись на оконные стекла, воплощая звуки дождя.

Однако не все наслаждались этим прекрасным зрелищем. В районной больнице, в маленькой палате, на плоской койке лежал Ефим Бедарев. От горечи болезни его лицо превратилось в мрачную маску, а его кожа приобрела неестественный оттенок.

За окном гремели грозовые раскаты, перекликаясь с сердцебиением Ефима. Этот мужественный и настойчивый человек изо всех сил сражался с недугом, но усталость исчерпывала его силы. Он знал, что ничто не вечно, включая и его самого...

Но в этом мрачном полумраке палаты жил скрытый огонек надежды. В глазах Ефима отражалась неутолимая жажда жизни. Даже в самые сложные моменты, его душа наполнялась желанием прожить каждую секунду, наслаждаясь миром вокруг.

Пусть этот дождливый апрельский день казался безрадо...

Книга рассказывает о жизни Костя Валикова, которого все в деревне называли Алешей Бесконечным из-за его безответственности и неуправляемости. Он был хорошим работником в колхозе, но каждую субботу и воскресенье он отдыхал и не работал. Его попытки убедить его работать в эти дни были безуспешными. Костя топил баню в субботу и проводил там время, парясь в ней по несколько часов. Он наслаждался этим временем и отдыхал от тяжелой работы в колхозе. Книга описывает его обычную субботу и его науку топить баню.

«...– Люди, как интересно – они каждый день живут, – философствовал Баев. – А ведь нужно брать на себя всю жизнь и стрелять прямо в цель. Бюджет!... – Баев делал выразительное лицо, при этом его верхняя губа двигалась куда-то к носу, а его глаза стали узкими щелями – можно было понять, что он сейчас скажет: "понятия не имею?" – Бюджет! Какой же разумный хозяин начнет строить дом, не предварительно оценив, сколько у него есть ресурсов. В учетных документах это и называется – бюджет. А иначе, представьте себе: начинаешь строить просторный дом – планируешь роскошную жизнь, а оказывается, ума хватает только на пятистенок. Расходы будут привышать доходы на тридцать лет, шумно и нервно, а потом – всё кончится ничем. Марья согласно кивала головой. Между прочим, философия Баева, изучающего финансы в своем офисе, была в том, что он не только энергию не тратил, но и накапливал ее на протяжении всей жизни – теперь он был удовлетворенный, округлый и настроен на двадцать лет спокойной жизни...»

«…Мясо было нарезано тонкими полосками. Наташка, моя сестра, с горящим желанием принялась раскатывать лепешки из свежего теста. Наш мать и мой младший брат Ванька занялись заворачиванием сочного мяса в эти нежные дырочки. Наташка сосредоточенно выпачкалась в густой пыли муки, но ее настойчивость и старание чувствовались в каждом движении. Она, конечно же, не подозревала, что эти домашние лепешечки можно так вкусно поджарить на горячих углях, чтобы они приобрели хрустящую корочку и легкость при каждом укусе. Если бы наша крошечная кухня была оборудована камелькой с знойным огнем, Ванька, без сомнения, нашел бы способ насладиться этим необычным кулинарным опытом...»

К существующему тексту я добавил описание персонажей и ожидания от результата готовки. Привнес дополнительные детали в действия и мысли героев, чтобы сделать текст более живым и оригинальным.

По песчаному берегу медленно шагали двое непохожих друг на друга путников: старик с седыми волосами и маленький мальчик в возрасте около десяти лет, которого звали Петька. У Петьки была редкая и зависть вызывающая белобрысая шевелюра, словно созданная для игры в ветер. Старик на плече нес свернутый сухой невод, готовый к использованию. Петька, идущий впереди, засунул руки в карманы штанов и уставился на удивительное небо, меняющее свои оттенки. Время от времени он выплевывал находку через зубы, плескаясь в отвлеченных мыслях. Это был не просто прогулочный поход, они совершали настоящее путешествие, во время которого обсуждали все, что угодно и вызывало интерес. Необычное приключение лишь начиналось...

Человек, по имени Николай Иваныч, был утомлен безсонницей, которая не давала ему покоя. Встав тихонько, чтобы не разбудить спящую жену, он надел пижаму и направился в соседнюю комнату, где включил свет и решился сесть за стол. Глубоко задумавшись, он начал бормотать сам с собой: "Черт побери, что-то идет не так... Может быть, я старею?" В душе его было невыносимо грустно, и он почти до слез испытывал жалость к чему-то, что казалось недоступным и упущенным. То, чем он мог пуститься воображением, уже давно исчезло на просторах тихих озер. В такие моменты растерянности Николай Иваныч прибегал к бумаге, чтобы написать письмо своему давнему другу, которого не видел уже много лет...

Извините за мои слова, это было краткое повествование о неком человеке, который страдает бессонницей и ощущает некую тоску в своей жизни. Николай Иваныч начал отражать на бумаге свои мысли, выражая надежду на возможность вновь встретить старого друга и поделиться своими эмоциями. Но его история, конечно же, вкл...

Однажды Генеку уверили, что он талантливый и оригинальный композитор. Но когда его песни не пользовались успехом, он испытывал муки и порой безутешно забрасывался шалостями. В санаторий приехал известный поэт, и Генек, озабоченный, решил исполнить перед ним несколько своих произведений. Однако поэт выразил удивление и спросил: "О чем же эти песни? Что вы хотите ими сказать?". Разозленный и обиженный, Генек решил снять напряжение и для оригинальности прокричал всем отдыхающим, собравшимся у бассейна, следующее: "Внимание! Теперь я представлю вам то же самое, но в оригинальной интерпретации!". После этого он направился к платформе для прыжков в бассейн, где отважные люди совершали свои прыжки.

"…– Ты что, герой, что ли? – спросил Гриньку белобрысый коллега, когда за профоргом закрылась дверь. Гринька, с отсутствующим видом, некоторое время задумчиво молчал, перед тем как ответить. – А вы разве ничего не слышали? – спросил он серьезно. – Должны же были по радио передавать. – Но у меня наушники просто не реагируют. – Детина раздраженно щелкнул толстым пальцем по наушникам, висевшим у его изголовья. Гринька, все еще с таинственным выражением лица, продолжал молчать. И в конце концов сказал: – Меня же на Луну запускали… Да помимо официальной миссии, моя роль была самоотверженной и нестандартной. Я был первым человеком, который посмотрел нашу планету из такой отдаленности. Это было восхитительное зрелище, и я никогда не забуду те моменты, когда я летел в космическом пространстве. Космические исследования всегда были моей страстью, и я горжусь тем, что мог участвовать в таком великом деле."

«...Однажды Кондрат решил сделать остановку у сына во время своего курортного отдыха. Впечатления от поездки не покидали его, когда он сел на кровать своего сына. Кровать оказалась большой и загоревшейся, а сам Кондрат был одет в стильный бостоновский костюм. В ожидании, чтобы скоротать время, он начал просматривать иностранный журнал с яркими картинками. В последние дни сложившийся образ журнала стал особым спутником Кондрата, и он был готов уделить внимание каждой гладкой странице. Глядя на обнаженных женщин, он не мог не обратить внимания на своего сына, Минькиного товарища, который наслаждался чтением на своей кровати. Глаза Кондрата, казалось, выходили за рамки его привычного облика, их странный голубой оттенок вызывал интерес. Возникало желание задать вопрос, но он так и не смог собраться с силами, чтобы высказать его вслух. Кондрат продолжал слюнявить палец и аккуратно листать страницы...»

«…У меня так много интересного, о чем я могу рассказать», - воскликнул Игнатий, несмело перебивая отца, который, очевидно, относился не очень высоко к его городским делам. Игнатий был настоящим героем в цирке. В его распоряжении была просторная квартира, друзья, деньги, обольстительная жена… – «Ты ведь думаешь: "Ну его, эти дела!"», - начал говорить Игнатий, своим взглядом нежно глажа отца. – «Я попытаюсь тебе объяснить. Вот мы, русские, такой крепкий народ! Когда встречаешь других – черт пойми кто они такие!..» Игнатий встал и прошелся по комнате. – «У меня огромная сила в плечах, грудь словно у породистого жеребца, я силен! Но чтобы овладеть этой силой, достигнуть мастерства, выступить на соревнованиях – это просто Боже упаси! Лучше одному сражаться с медведем, чем изучать технику. В нашем народе еще очень много дикости. Культурой тела мы совсем не заботимся. Мы как черт ладана боимся физических упражнений. Я всегда помню, как мы в школе неуважительно к ней относились…»

Утром старик ощутил странную беспокойство. Чувство усталости его уже сопровождало несколько месяцев, но сегодня оно стало особенно явным - словно грусть и печаль скрыты в его сердце. Он не испытывал страха, а скорее был удивлен: такой слабости он еще никогда не испытывал. Ему казалось, что ноги просто исчезли... Он попытался двигать пальцами - нет, они не шевелятся. Затем левая рука стала онемевать, но движения сохранялись. Но какая это слабость, мои господа! .. Он выдержал до полудня, надеясь, что ему станет легче, что сердце оживется и возникнет желание закурить или выпить. Затем он понял: это смерть...
К этому моменту, старик с утра уже давно привык к ощущению слабости, которое истощало его тело изо дня в день. Однако сегодняшняя слабость была другой - словно некая предвестница неизбежного. Он пристально смотрел в окно, но серая мгла за небольшой рамкой не давала ему никакого утешения. Печаль давно угрожала его сердцу, но сейчас оказалась особенно навязчивой. То было так, будто ноги...