О чем поют седые менгиры. Первая часть

ПРОЛОГ.

Каледония. 432 год н. э.
Отвесные стены ущелья, растянувшиеся по обе стороны горной тропы, сужались с каждым пройденным ярдом, грозясь окончательно сомкнуться перед одиноким всадником. Он забрался в самое сердце Грампиан. Гиблое место. Сюда не проникали ни ветер, ни солнечные лучи, лишь зловещий крик старого ворона да стук копыт коня нарушали покой каменных глыб, безжизненных настолько, что даже мох на них не приживался. Гнедой сопротивлялся. Едва всадник ослаблял поводья, конь беспокойно мотал головой, исступлённо ржал и пятился назад, норовя повернуть обратно. Страх гнал животное назад, где оставались пришлые чужеземцы с неведомой земли Шлезвиг. Вооружённые до зубов, они неизменно следовали по кровавым следам раненного всадника.
Кровью пропитались его брюки и накрепко привязанный к седлу тартан, кое-где ещё различимо сине-красной расцветки, что говорило о принадлежности мужчины к клану жестоких северных горцев. Необычно чёрная для человека кровь стекала на голенища сапог, а с них на усеянную скальником тропу. Всадник держался в седле нетвёрдо. Крупное тело его клонилось набок, грозясь свалиться на землю. Непонятно, почему в таком состоянии его не заботили раны. Напротив, мрачной решимостью гармонично сочетаясь с ущельем, он продолжал путь и периодически намеренно ранил себя ножом, будто задался целью собственной кровью оживить мёртвый гранит. Трудно сказать, обезумел ли он от боли или, судя по седым волосам, едва достающим до плеч, с возрастом разум отказывал ему служить, но в здравом рассудке навряд ли человек займётся таким членовредительством.
Тропа неожиданно повела за угол, опустилась ниже прежнего уровня и ушла в сторону, уступая место горному ручью. Небольшим водопадом вода вырывалась из подземного плена горы и с шумом билась о камни. Вот где затерялось солнце! Играя всеми оттенками синего и голубого набирающей силу реки и буйством изумрудного оккупировавшей стены ущелья растительности, природа ожила и до неузнаваемости преобразилась. Освещённая яркими лучами полуденного светила, теперь она пленяла взор своей красотой и гостеприимной хозяйкой манила подзадержаться незваного путника в её великолепных чертогах.
Однако, кому как не горцу знать, насколько непредсказуемы готовые обрушиться камнепадом отвесные скалы, в которых безвредные ручьи стремительно превращаются в бурные реки, а в сочной траве скрываются ядовитые твари? Не оценил всадник представшего перед ним пейзажа. Его больше волновал ворон, который неотступно сопровождал мужчину с тех пор, как он вторгся в царство Грампиан. Птица кружила над ним, сопровождая полёт громким, отрывистым криком. Задрав кверху голову, седок всматривался в чёрную точку на небе, и вот тогда, хорошенько изучив необычное его лицо, можно было с уверенностью сказать, что этот седовласый горец отнюдь не стар.
По-мужски тяжёлый, выпирающий вперед подбородок свидетельствовал о волевом характере. Низко расположенные надбровные дуги и ярко выраженные скулы добавляли европейскому типу лица лёгкий восточный колорит. Опушённые короткими, неприметными ресницами глубоко посаженные глаза, от которых к вискам расходились нити мелких морщин, не несли особой привлекательности, если бы не вдумчиво-проникновенный взгляд, свидетельствующий о недюжинном уме. Нос с тонкими крыльями слегка искривлён в переносице, на которой оставался заметным старый шрам. Особо впечатлял широкий рот с рельефно очерченными, неполными губами. Верхняя, несимметрично изогнутая, выдаваясь вперёд, была чуть вздёрнута с правой стороны, производя впечатление мягкой усмешки, отчего казалось, что мужчина насквозь видит тебя и знает наперед, что ты из себя представляешь.