Целительница: начало

Виктория Пятницкая замерла на тротуаре. Мимо проносились машины, проходили люди, текла чужая суетливая жизнь. А она стояла и смотрела в небо. Уже и забыла ведь, каким оно может быть красивым. Сегодня вот – голубое в облачных пятнах. Всю рабочую неделю Вика мечтала о чем-то подобном. Ей необходимо было одиночество – временное, конечно, но необходимо. И вот наконец-то Пятницкая была одна: только она, небо и солнечная весна.

Незаметно день перешёл в вечер, Вика почувствовала, как устали ноги, лёгкий озноб пробежал по телу. Всё-таки весна – не лето. Захотелось тепла, и она зашла в первое попавшееся кафе. Присела у окна в уютном углу зала и только углубилась в изучение меню, как услышала знакомый голос.

– Вика, привет, – сказал Алексей Смолин, без спроса присаживаясь за столик.

– Здравствуй, – как можно спокойнее ответила она.

Если в ней ещё и трепыхалось желание увидеть этого человека, то оно было запрятано в наглухо заколоченных тайниках души. Вика вспоминала Алексея лишь в редкие минуты слабости под соусом из мыслей: «Из-за чего бы ещё мне пострадать сегодня».

– Как твои дела? – буднично спросил он.

– Хорошо, – продолжая сохранять спокойствие, ответила Пятницкая. – Твои?

– Тоже хорошо.

Обязательная программа была выполнена, и Вика уже собиралась сказать что-то вроде: «Ну и славно, что у тебя всё хорошо. Давай как-нибудь созвонимся… потом!» – но Смолин успел задать вопрос, исключающий красивый финал:

– Ты здесь одна?

– Да… – промямлила Виктория, и в её голосе не было радости: это был прекрасный день наедине с собой, но появление Алексея всё испортило.

– Замечательно, тогда присоединяйся к нам! Я тебя со своими друзьями познакомлю, будет Лена. Они скоро подойдут.

Виктория усмехнулась карикатурности происходящего.

– Это улыбка сарказма? – спросил Смолин отчасти резко, но беззлобно.

– Что ты! Я предвкушаю предстоящую встречу, – сказала она, чеканя каждое слово и неприлично широко улыбаясь. – Соскучилась по Лене.

– Вик, не нужно театральных эмоций, – одёрнул её Алексей.

– А мне нравятся мои театральные эмоции, и меняться в угоду тебе в мои планы не входит! – с жаром произнесла Виктория, а затем добавила: – Давай я и дальше продолжу эмоционировать, а ты пойдёшь?!

– Всё ещё злишься? – усмехнулся он.

– Не злюсь, просто не понимаю, ради чего я должна поддерживать этот разговор. Лучше нам не заходить дальше вопроса «как дела», – резюмировала Пятницкая, поднимаясь из-за столика. – Кстати, как себя чувствует твоя мама? – вдруг полюбопытствовала она.

– Плохо, – понурился Алексей. – Почему ты спросила? – поинтересовался он, словно опомнившись.

– Не знаю, – честно ответила Вика. Она, зависнув в раздумье, постояла ещё пару секунд, пожала плечами и пошла к выходу.

Дверь неудачно выбранного заведения бесшумно затворилась за её спиной. Пятницкая сделала несколько шагов вниз по ступенькам крыльца и внезапно почувствовала, что все её думы вытеснила одна-единственная мысль: «Помоги ей». Она встряхнула головой, чтоб осколки раздумий, словно в калейдоскопе, сложились в новую картинку. Однако сигнал стал лишь чётче.

«Помоги ей!» – призывал девушку рекламный щит на крыше соседнего дома. «Помоги ей», – слышала она в щебетании сидящих на ветке воробьёв. «По-мо-ги ей», – отстукивали каблуки мимо проходящей женщины. Пятницкая же упорно игнорировала сигнал, надеясь, что его отменят.