Заземелье

- Фаина, Фаина… - чья-то рука коснулась моего плеча. Я откинула ее, как досадную помеху, вторгающуюся в мой сон. – Вставай, Фаина.
Сквозь остатки сна я понимала, что меня пытаются разбудить. Я силилась открыть глаза и не могла, веки словно свинцом налили. На лоб легло что-то прохладное, и в голове постепенно начало светлеть. Я смогла разлепить веки и увидела Филиппа, склонившегося надо мной.
- Что, уже утро? – спросила я.
- Нет, вечер. Тебе нужно поесть, а потом… есть еще дела.
Я села в кровати, просыпаясь окончательно. На столе стоял поднос с едой. Увидев мой взгляд, Филипп пояснил:
- Я распорядился принести ужин сюда, когда понял, что ты не в состоянии идти в столовую. Поешь, помойся. Я вернусь за тобой.
- И куда мы пойдем?
Почему мне так страшно? Внутренности замирали от предчувствия чего-то плохого. Что еще они хотят заставить меня делать?
С трудом я переместилась к столу. Тело ломило со страшной силой. Я старалась не стонать, находясь под пристальным вниманием Филиппа. Взяв ложку, вскрикнула от неожиданности и выронила ее. Пальцы прожгла сильная боль.
- Где болит? – Филипп взял мою руку. От его прикосновения по телу пробежала приятная дрожь, сердце учащенно забилось в груди, а на глазах неожиданно выступили слезы. – Пальцы?
Я кивнула, стараясь, чтобы он не заметил моих слез. Откуда они только взялись? Точно не от боли. Боль в пальцах я могла и потерпеть. А вот что делалось с моим сердцем, не знала. Никогда раньше не реагировала так на мужчину. Достаточно было одного прикосновения Филиппа, чтобы в ногах появилась слабость, а в душе трепет.
Филипп обхватил мои пальцы обеими руками и сосредоточился. Я почувствовала тепло, но еще сильнее возбуждение. Через минуту он тоже самое проделал с другой рукой. От боли не осталось и следа. Поле чудесного исцеления локтя в лесу я уже не удивлялась его способности.
- Прошло? – уточнил Филипп, когда я снова принялась за еду, чтобы только не смотреть на него.
- Угу, - кивнула, набивая полный рот и не понимая, что именно я ем.
Филипп ушел, а я постаралась поскорее справиться с ужином, хоть от волнения и не было аппетита. Потом наполнила ванну и забралась в приятную жидкость. Долго нежиться себе не позволила, опасаясь чьего-нибудь вторжения. Еще не хватало, чтобы Филипп увидел меня голышом.
Ванна немного притупила боль в мышцах, в движениях появилась легкость. Я быстро облачилась в чистый халат, который нашла в шкафу. Видно кто-то его повесил туда, пока я была на работе. От воспоминаний мне поплохело, и я подумала, смогу ли и завтра заниматься этой изматывающей монотонщиной? Вспомнился разговор со Светланой. Что она хотела сказать? За что у них женщин отправляют в подвалы? И какую такую обычную работу она имеет в виду? Нужно будет поговорить с ней серьезно, решила я.
Странно, но я поймала себя на мысли, что начинаю забывать прежнюю жизнь. Воспоминания посещали все реже и превратились во что-то туманное, ненастоящее. Видно, атмосфера этого места так действовала на меня.
Снова захотелось спать, и я поняла, что уже достаточно поздно. Срабатывают биологические часы. Когда я уже готова была отправиться в постель, вернулся Филипп.
Какое же это унылое место! Здесь тихо, как в могиле. Не очень удачное сравнение в свете недавних событий. Я тайком усмехнулась, чтобы не привлекать внимания Филиппа, пока мы передвигались по бесконечным коридорам, проходили через какие-то комнаты преимущественно пустые или заставленные какими-то ящиками. Здесь ничем не пахнет, как на поверхности, где постоянно улавливаешь различные запахи. Вернее, здесь присутствует один единственных запах стерильности, как в больнице, что совершенно не сочетается с царящим повсюду черным цветом и одинаковым желтым светом. Странное сочетание, нереальное.