За забором

Антон проснулся, как всегда, без будильника – в той самой тишине, что с годами стала почти родной. Комната наполнилась мягким светом утреннего солнца, пробивавшимся сквозь плотные шторы. Он полежал несколько минут, прислушиваясь к привычному звуку старого холодильника, жужжанию радиатора и невнятному гулу подъездной жизни.

Тридцать лет. Круглая дата, но он не чувствовал никакой разницы. Всё так же – та же кровать у окна, те же обои с выцветшим рисунком геометрических фигур, та же однокомнатная квартира на четвёртом этаже сталинки, которую родители купили, когда он только поступил в МГУ. Тогда казалось, что вся жизнь впереди. Сейчас казалось, что вся жизнь – это и есть эта квартира.

Антон медленно сел на край кровати и потянулся. Русые волосы, коротко подстриженные ещё неделю назад, торчали в разные стороны. Он прошёл в ванную, умыв лицо холодной водой – словно надеясь разбудить не только тело, но и мысли.

На кухне пахло пустотой. Маленький круглый стол, одна кружка в сушилке, банка растворимого кофе, половина черствого батона. Уют в квартире держался не на вещах, а на воспоминаниях: мягкий плед, купленный матерью, старое кресло, в котором отец читал газеты… Всё это окружало Антона, как музейная экспозиция его собственной жизни.

Сегодня должен был быть особенный день.

Он взглянул на телефон. В чате было новое сообщение от Артёма:

«Мы у тебя в шесть. Будет как раньше. Береги пельмени :)»

Антон улыбнулся. Артём, Вика, Саша – старые друзья, с которыми он учился, ссорился, мечтал. Последние пару лет виделись редко. У всех – работа, семьи, города. Но вот сегодня они приедут. Просто так. Посидеть. Вспомнить. Поговорить.

Он снова взглянул в окно. Москва за ним шевелилась, шумела, жила своей бурной жизнью. А здесь, в этой старой квартире, всё замирало. И всё же сегодня что-то начинало меняться. Он чувствовал это.

Антон достал из морозилки пакет пельменей, поставил чайник и включил музыку – ту самую, что слушали на первом курсе. Через несколько часов друзья войдут в эту комнату, и она на какое-то время оживёт. А может – изменится навсегда.

Ровно в шесть в дверь позвонили. Не торопясь, Антон открыл.

– Привет, старик, – первым вошёл Артём, высокий, уверенный, в тёмно-синем пальто и с бутылкой вина в пакете. Его крепкое рукопожатие было тем же, что и пятнадцать лет назад – крепким, надёжным. – Ну как ты тут? Всё тот же ковер, вижу…

Артём был как всегда в форме – подтянутый, с лёгкой небритостью, от него пахло дорогим лосьоном и вечерним городом. Казалось, он только что вышел с важной встречи, но в глазах светилась та же ироничная теплота, которой он всегда обезвреживал любую неловкость. Умел шутить, умел слушать. И умел скрывать, что иногда устаёт быть сильным.

Следом за ним – Вика. Ветер, тепло, книга и искра в одном человеке. Она появилась в дверях с широким платком, повязанным набок, в пыльно-зелёном пальто и вязаных митенках. В одной руке – тканевая сумка с каким-то винтажным пирогом, в другой – старенький «Зенит».

– Привет, Антон, – сказала она с мягкой улыбкой и обняла его, пахнув весной и чем-то травяным, – у тебя, как всегда, уютно. Как будто время остановилось.

Антон не ответил, только улыбнулся в ответ. Вика была как гость из другого мира – хаотичного, тёплого, настоящего. Когда-то она писала статьи про архитектуру и ночами рисовала странные сны. Её невозможно было понять – только чувствовать.