Проклятие Пандоры

Бездонное чёрное небо укрыло плотным покрывалом Землю. Ночь. Тёплая и ласковая летняя ночь с россыпью жемчужин-звёзд в безоблачном небе, стрекотанием кузнечиков и тихим шёпотом листвы колышимых лёгким ветерком деревьев. В такие ночи, особенно если тебе не больше шестнадцати и вся жизнь впереди, легко мечтается. Это время романтиков и влюблённых. Время, когда хочется чуда, ласки или прикосновения к тайне. В такие ночи легко потерять счёт времени. Они пролетают мгновенно. Можно бродить до утра с симпатичной девчонкой, шепча ей разные милые глупости, можно в первый раз в жизни украдкой целоваться, забившись подальше от бдительного ока строгих мам и пап. Можно, взявшись за руки, встречать рассвет, можно загадывать желания, провожая взглядом «падающие звезды» и даже открывать друг другу маленькие тайны, оберегаемые от всех иных. Многое можно в такие ночи!.. Но не нужно! Опасно!..

Группа парней от девятнадцати до двадцати трёх окружила парочку, устроившуюся на скамеечке в одном из укромных уголков старого парка. Вся компания была явно «на взводе». Видимо, после обильного «возлияния» парни решили остудить воспалённые алкоголем мозги и отправились в турне по ночному городу в поисках приключений и развлечений.

– Эй, братва! Смотри, воркуют, ёлки!

– Ух ты, какие пупсики! А парниша, видать, не дурак, классную тёлку урвал!

– Ай-яй-яй! Такие маленькие, а уже целуются, а! И куда смотрят семья и школа?!

«Братва» потешалась, кидая недвусмысленные взгляды на девчонку.

– Ладно, ребята, прекратите. Вы чего!? – испуганно проговорила девушка, озираясь по сторонам, и, повинуясь извечному женскому инстинкту, отступила, прячась за спину своего парня. Пусть юного, но все равно мужчины. Защитника.

Парни, как стая шакалов вокруг ослабленной погоней жертвы, кружились вокруг испуганной парочки, отпуская издевательские реплики:

– Ха! Прекратите!.. Мадам возмущена! Ей, наверно, мамочка запрещает дружить с плохими мальчиками!

– Точно. Смотри ты, какая фифа! Фу-ты ну-ты… Недотрога. Глянь, Гарик, со своим сопляком целуется, а от нас морду воротит.

– Ну ребята! – в голосе девчонки уже слышалась паника и слезы.

Её спутник сразу понял, что уговаривать бесполезно и, рванувшись вперед, сбил с ног одного из весельчаков.

– Танюха, беги!

Короткого мгновения всеобщего замешательства ему хватило, чтобы протолкнуть подругу в образовавшуюся в плотном кольце парней прореху и проскользнуть в неё самому.

Может быть, они и смогли бы убежать, но сегодня, ради первого в её жизни настоящего свидания, Танечка, Танюшка решила превратиться в Татьяну и надела для солидности мамино вечернее платье, великолепно подчеркивающее её фигурку, но неимоверно стесняющее движения. Узкая длинная юбка мешала бегу, и парню не оставалось ничего другого, как схватив первую попавшуюся под руку корягу, остановиться и повернуться к преследователям лицом.

– Беги! Я догоню!

Он не выглядел атлетом, не питал надежды справиться с таким количеством отморозков. Не в кино. Он это чётко осознавал, ибо дураком не был. Но он был воспитан на примере отца-офицера, который ему с детства втолковывал, что мальчик – это маленький мужчина, и поэтому нельзя делать скидок на возраст или на обстоятельства. Постыдно искать оправдание низости, ибо, когда он вырастет, то должен быть готов защищать страну и оберегать доверившихся ему людей. Каким должен быть мужчина, отец предпочитал демонстрировать сыну не на словах, а на личном примере. Он показал это с лихвой, не вернувшись из боя в горах далёкой жаркой страны, где, спасая свою группу, один дрался со многими, напавшими исподтишка. В наследство сыну остались боевые ордена, так и висящие на сиротливо позабытом в шкафу парадном отцовском мундире.