Железяка

- ... Скажите пожалуйста, а где можно увидеть начальника радиостанции?

В открытую дверь просунулась сначала милая головка со светлыми вьющимися волосами, а потом и вся стройная фигура Валентины Вениаминовны в таком облегающем трико, практически колготках, которые отчётливо обрисовывали все выпуклости, ямочки и бугорки её прекрасного тела. Вовка вскочил с кровати. От растерянности у него сначала отпала нижняя челюсть, потом подкосились ноги, и он плюхнулся задом на кровать, вцепившись в край откидного стола, чтобы усидеть, не падая на спину от головокружения.

- Это вы Владимир Александрович, радист. Я здесь уже четыре дня, а вас ещё ни разу не видела.

Вовка не мог шелохнуться, даже не моргнул ни разу. Его глаза смотрели на прекрасный бугорок лобка, в то самое место, где сходились стройные ноги. Трико так врезалось ей в это место, что смотреть в другие места его не могла бы заставить никакая сила воли.

- Меня Валентина Вениаминовна зовут! Можно просто Валя! Моё отчество трудно выговаривать без привычки. А я вас буду тогда просто Володей звать, как все, ладно?

- А? Ага! М-мне бы штаны одеть. Вон там!

- Вам брюки подать?

- А? Я... я сейчас!

Вовка сделал один шаг и понял, что всё - отходился! Пока он пялился в одно место у Валентины, плавки в том же месте, только у него самого, растянулись настолько, что ходить он уже не мог. Он снова сел на кровать и со стыдом, готовый провалиться сквозь землю, посмотрел на свою помеху ходьбы. Валентина тоже с открытым ртом смотрела туда же. А когда Володька, весь красный, с мольбой в глазах, как бы прося её отвернуться, взглянул на неё, она произнесла с едва сдерживаемой улыбкой:

- У вас, кажется, начались проблемы? Я зайду попозже, хорошо?

Когда Валентина вышла, он закрылся на ключ и стал лихорадочно приводить себя в порядок. За две минуты успел под раковиной в углу вымыться практически весь несколько раз холодной водой, которая его мало остудила - он продолжал гореть синим пламенем, которое не могла затушить даже вода.
«Вот это бомба! Чё такое я увидел-то? Атомная! Хиросима, не меньше, - крутилось у него в голове. - Стыд-то какой! Чего это она припёрлась в таком виде? Прав был Саня, памперсы бы не помешали. Вот уж не ожидал такого визита. Опозорился! Надо трусы напялить, всё потуже будет. И джинсы надо надеть».
Володя натянул впопыхах белую майку наизнанку, вытер полотенцем лужи на полу, не найдя никакой тряпки, и бросил его под раковину. Вошёл в радиорубку и, не глядя на Валентину, успев заметить только, что та уже была в длинной юбке в крупную клетку и в белом лёгком свитере, типа водолазки, подчеркивающем её умопомрачительную грудь, спросил:
- Что вы хотели, Валентина?..

... Вот уже и ночь опять прошла. У Валентины едва хватало силы воли, чтобы сходить в свою лабораторию. Завтрак прозевали, а время уже к обеду. Но счастливые часов не наблюдают, их объятия разорвать невозможно. Всё, что могли сделать в постели мужчина и женщина, они уже сделали много, много раз. Сил не было ни у того, ни у другого. Постель у Вали превратилась в грязную подстилку. На её кровати им было тесно, они давно перебрались на пол, постелив матрасы, её осеннее пальто, халаты и другую одежду. Всё было мятое, но они ничего не могли уже видеть вокруг, их устраивали абсолютно любые условия...