Няня для дочки отшельника

Инга

– Жениться? На тебе? – Федькино лицо перекашивается и вдруг становится очень некрасивым.

– Ну да. А что? – я теряюсь от совершенно искреннего возмущения, звучащего в его голосе.

– Я? – уточняет он, будто тут есть кто-то еще. – Жениться?

– А есть другие варианты? – я распахиваю глаза, часто моргаю, стараясь не дать слезам потечь.

– Да ты совсем сбрендила! – резюмирует он и смотрит на меня с той смесью брезгливости и сожаления, с которой смотрят на заразных смертельно больных. – У тебя ж из приличного только имя! – фыркает мой, как мне казалось, жених. – Ты же даже накраситься не умеешь, не говоря уже о гардеробе! Как старая бабка вечно одеваешься!

– Федь, – кровь отливает от лица, слова застревают в горле. – Я же… Я же учительница! У меня и одежда вся такая… – провожу рукой.

– Ага! – радостно кивает головой тот, с кем я встречалась со школы. – А в ночной клуб ты наденешь юбку ниже колена и рубашечку с жилеточкой.

– Федь, я же не хожу в никакие ночные клубы! – растерянно мямлю я, хотя понимаю, что этот разговор пора бы заканчивать.

– Вот именно! – взмахивает рукой. – Ты не ходишь! А я, – он почему-то довольно улыбается, – хожу! Да! Кстати, – он будто вспомнил что-то незначительное, – там деньги были в шкатулке, я забрал! Все! Адьё!

– Что, значит, забрал? – вспыхиваю я. – Это же на квартиру!

– Вот всегда ты такая была, – кривится Федор уже у входной двери. – Мелочная, расчетливая скряга! Каждую копейку… – он как-то по-особенному унизительно сжимает большой и указательный пальцы, видимо, показывая, как я считаю копейки. – Никакой фантазии, никакой феерии! Учи-илка! – выплевывает он и скрывается на лестничной клетке.

– Федь! – бегу я следом. – Федь!

Но…

Мужчины уже и след простыл…

Я медленно оседаю на банкетку, стоящую в прихожей.

А все началось с не очень умной шутки моей мамы: “Жениться будете до пенсии или после?!”

Мама…

Мамочка…

Буквально через два часа я уже сижу на ее кухне.

Маленький городишко в области. Недалеко на электричке.

– Хорош сопли сушить! – почти прикрикивает на меня мама, хотя я вижу вертикальную складочку между ее бровей, и руку мою она стискивает своими горячими сухими пальцами очень нежно.

– Не стоит он того! Я тебе еще в школе сказала, что не твоего поля ягода!

Это правда. С Федькой мы встречались класса с восьмого. Его семья к нам переехала из Москвы. И он очень любил подчеркнуть, что он-то нам не ровня. Он – москвич!

Только вот учился этот москвич намного хуже всех наших. Учительница меня ему в кураторы определила… Я делала вместе с ним все уроки, давала списывать контрольные, а он носил домой мой портфель. И как-то незаметно для всех окружающих мы стали считаться парой. Тогда же я поняла, что хочу быть учительницей. Поступать в столицу мы тоже поехали вместе! Я подала свои документы только в один вуз, а не в пять, как большинство моих одноклассников.

Все крутили пальцем у виска. У меня ж девяносто восемь баллов было. Хоть в МГУ! А я шла за мечтой. В учительницы.

Федор ни в один из выбранных вузов не прошел, и родители устроили его в колледж. Он сначала ругался, требовал, чтобы они оплатили ему коммерческое обучение. Но потом радовался – быстрее работать начнет, деньги зарабатывать. Работать он действительно начал, только денег я не увидела. Ему нужно было красиво одеваться: “Я же работаю!”, хорошо питаться: “Я же работаю!” и понадобилось снимать отдельную квартиру, потому что в общаге жить он уже не мог. Там шумят, а он… Правильно! Он же работает!