Путь в тумане. Энциклопедия древнешумерского психоанализа

Путь в тумане.

Энциклопедия древнешумерского психоанализа

…если (литературная) форма блестяща, то кажется устаревшей, если анархична – то становится антиобщественной, если необычна для своего времени и своих современников – превращается в воплощенное одиночество.

Ролан Барт

Предисловие составителя

Люди издревле делились всей полезной информацией друг с другом. В старые времена это было необходимо для выживания. Рассказать, где бродит хищник; уберечь, если корешок ядовитый. В современном мире данная забавная инстинктивная способность сохранилась в качестве атавизма – обязательно кому-то растрепать всё, что с тобой произошло, дабы эта информация не умерла вместе с твоим телом (что рано или поздно неизбежно), а размножилась по миру. В качестве примера можно вспомнить остроумные пословицы, или ироничные политагитки недавнего прошлого, напр.: «Болтун – находка для шпиона!». С этим полезным качеством, вероятно, и связана глубинная суть писательства.

Литература – самая древняя форма искусства, она зародилась спустя две миллисекунды после того, как люди научились говорить. Они сразу же начали рассказывать друг другу занимательные истории, в которых было всё: и остроумный оригинальный сюжет, и горькая правда жизни, и глубокомысленная мораль. Но лишь только шесть тысяч лет назад появился первый письменный текст в виде клинописи, в окутанном таинственными легендами районе двуречья. Между Тигром и Евфратом древний, гениальный по своему неожиданному развитию, народ, именуемый в просторечье «шумерами», основал цивилизацию, мудрость которой так и не осознана до конца нашими современниками.

Большая часть шумерского наследия (десятки тысяч глиняных табличек) до сих пор остается непереведенной. Тем больший восторг современного любителя психологии древних должна вызвать эта долгожданная публикация. Детальный перевод был получен в строгом соответствии с каноническими шаманскими практиками и надиктован непосредственно в голову последнему уцелевшему представителю почтенного шумерского народа.

Данную древнюю книгу гаданий современный рациональный человек, конечно, не может воспринимать всерьез, но способен провести аналогии с новейшими достижениями психологической науки. Для тех же, кто не столь искушен, ниже приведен комментарий к каждому коану.

Книга первая.

Дорога перемен

Коан первый.

Порыв к творчеству. Гнев. Недоумение

Ибо создал Энки человека свободным и способным к творчеству. И великие поэты древности оставили наследие для приобщения потомков к прекрасному. И мы до сих пор скорбим, что пятнадцать тысяч табличек, полное собрание их сочинений, были безжалостно уничтожены во времена хаоса и деспотии восьмой династии, когда искусство было объявлено богохульством.

Но и ныне под солнцем и небом человек обращает взгляд внутрь себя, а находит там то, что не принадлежит ему, и пытается отдать это миру. И не может найти форму, и гневается, и недоумевает. Но знающий древнюю мудрость скажет тогда уверенно и ободряюще: «Не бойся. Не бойся никогда. Просто берись и твори. И не жди результатов и не надейся на восторги толпы. Сделай то, на что способен, и освободись от бремени».

Современный комментарий

Белый лист бумаги. С этого всё обычно начинается. Иногда, к сожалению, этим и заканчивается. И не имеет значения, что этот лист не существует. Лишь только набор пикселей на экране. Если б можно было его потрогать; ощупать, ощущая; сжать; смять и выбросить: что бы это дало? Вместо творчества, всего лишь наивная инсталляция contemporary art. Существует всемогущая кнопка delete, или backspace на худой конец. Пишешь, мучаешься, не можешь, потом – раз! И снова первозданная пустота. Белый – цвет, отражающий весь спектр. Он отказывается принимать сигналы из внешнего мира. Как чистое, незамутненное сознание. Зачем его пятнать черными буквами творчества? Один человек пишет, другой читает. И что? Что происходит в этот миг? Момент сопричастия? Или соучастия? Не услышанный одинокий крик о помощи? Попытка насильственного общения? Догадывается ли читатель, поглощая чистовик, сколько было удалено, уничтожено и не допущено до его оценивающего и осуждающего взора? Интересно ли было б ему узреть процесс творчества в действии: постоянное переписывание, искажение, преображение исходника? Это разочарует или удивит? Скорее, ни то, ни другое.