Берлинский дневник: 1940–1945

Издано при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Фото на обложке: Мария Васильчикова. 1941 год

This edition is published by arrangement with The Peters Fraser and Dunlop Group Ltd and The Van Lear Agency LLC

© The Estate of Marie Vassiltchikov, 1985

© Е. В. Маевский, Г. И. Васильчиков, перевод, 1994

© Г. И. Васильчиков, предисловие, послесловие, комментарии, 1994

© Н. Л. Елисеев, комментарии, 2024

© Н. А. Теплов, оформление обложки, 2024

© Издательство Ивана Лимбаха, 2024

Бывают времена, когда торжествует безумие.

Тогда головы секут самым благородным…

Альбрехт Хаусхофер.

Сонеты из Моабита. Спутники

Автор этого дневника, Мария Илларионовна Васильчикова (домашнее имя Мисси) родилась 11 января 1917 года в Петербурге и скончалась от лейкемии 12 августа 1978 года в Лондоне.

Она была четвертым ребенком в семье с пятью детьми и третьей дочерью бывшего члена Государственной думы IV созыва князя Иллариона Сергеевича Васильчикова[1] и его супруги Лидии Леонидовны, урожденной княжны Вяземской[2].

Род Васильчиковых происходит от Толстых, он отделился в XV веке. По преданию, родоначальником их был некий Индрис, прибывший на Русь с сыновьями и дружиной «из Земли кесаревой» в середине XIV века и ставший боярином князей Черниговских. Его потомки переселились в Москву и были боярами сперва у великих князей, а потом у царей московских; последующие поколения Васильчиковых стали дипломатами, военачальниками, общественными деятелями и государственными людьми у императоров российских.

Весной 1919 года Мисси покинула Россию вместе с семьей и росла в Германии, во Франции и в Литве, тогда еще независимой. Русские беженцы рассеялись по всему миру, но Франция, где Мисси провела свою молодость и училась, была перед последней войной, несомненно, центром общественной и культурной жизни русской эмиграции. И несмотря на материальные лишения вследствие мирового экономического кризиса и массовой безработицы (первыми жертвами которых неизбежно становились иностранцы), эта жизнь била ключом. А так как в Советском Союзе, где царило большевистское лихолетье, бушевало культурное варварство, русская эмиграция имела основание считать себя носителем и хранителем того лучшего, что в прошлом дала их Родина.

Хотя, как и большинство русских беженцев, Мисси искренно полюбила культуру тех стран, куда ее бросала судьба и хотя у нее был всю жизнь обширный круг друзей всех национальностей и она подолгу проживала то тут, то там, никогда она и не помышляла об ассимиляции и не отреклась от семейных традиций, так тесно связанных с Россией и русской культурой.

Сначала в Баден-Бадене, а затем в Париже она немедленно находила русских родственников и друзей, слышала русскую речь, молилась в русских православных храмах, справляла русские праздники, посещала русские спектакли и концерты и, позже, собрания, участвовала в русских любительских вечерах. Иными словами, она постоянно подвергалась влиянию той «русскости», проявление которой даже у тех, кто родился и вырос за рубежом, так поражает многих. В итоге всю свою жизнь и в любых условиях Мисси оставалась русской православной женщиной. Эта особенность ее существа проявляется и по ходу ее дневника.