Кенотаф

Колесо древней «газели» подскочило на очередной яме, от чего вся машина, изрядно перегруженная, скрипнула, будто сообщая: «С меня хватит! Ещё хоть раз, и я – всё!». Немногочисленные пассажиры – общим числом четыре, – сонно застонали, приходя в себя. Водитель, до того безучастно смотревший сквозь лобовое стекло аккурат в пустоту, потряс головой, приходя в себя, и пустился во весь голос причитать:

– Вечно так: хочешь узнать, что будет на задании? Посмотри на дорогу перед пунктом назначения. Наша «клиентура» ненавидит инфраструктуру в любом её проявлении! Если это шоссе – считай работы нет. Асфальтовая двухполосная? Ну, может быть, придётся один-два раза стрельнуть в воздух – так, для разогрева. Гравийка? Лучше быть начеку и пушку из рук не выпускать. Бездорожье…

– Джек, заткнись нахуй, – раздался вечно уставший, с хрипотцой голос с места в самой дальней части салона.

– И я рад тебя слышать, Кортни! Первый раз за десять часов пути слышать! Как всегда помогаешь добрым словом!

– Вот тебе ещё два добрых слова: рули давай.

– Я и рулю – куда тут рулить-то? – Раздался тяжёлый вздох, полный обречённости. – Слева лес, справа овраг, впереди безысходность…

– Вот и смотри, чтобы мы оказалась в безысходности, а не в лесу или овраге.

– Между прочим, могли бы и поддержать разговором. Я почти уснул!

– Радио тебе на что?

– Магнитола сдохла ещё… – Джек осёкся, сосредоточившись на яме особенно примечательной формы, – сдохла ещё в прошлом веке или типа того.

– А нехуй было опаздывать на летучку! – продолжала ругаться Кортни. – Так бы катались на чём-то нормальном, а не на зассаной списанной маршрутке!

– У меня под сиденьем лежит презерватив. Использованный, – раздался голос безэмоциональный настолько, что на его фоне даже электронный диктор-автоответчик звучал как образец жизнерадостности. Помолчав немного, тот же самый голос добавил, но уже с нотками задумчивости: – Возможно, родись этот ребёнок, он был бы уже совершеннолетним.

– О, Тиф, ты проснулась! Расскажи этому балаболу анекдот, – воспользовалась возможностью обладательница хриплого голоса. – Он тут скучает, видите ли!

– Я не знаю анекдотов, – призналась Тиффани всё так же монотонно, а затем с оживлением и даже «искоркой» предложила, – но могу прочитать несколько воодушевляющих стихов из книги Чёрного пастыря!

– Нет-нет-нет, спасибо, – поспешно отказался Джек. – У меня и так проблемы со сном.

– Ты же только что сказал, будто едва не уснул за рулём, – напомнила Кортни едко.

– Я выражался фигурально!

– Пиздабольски ты выражался…

Не обращая особого внимания на перепалку, Тиффани тем временем продолжала описывать все многочисленные достоинства стихов Чёрного пастыря:

– Прочтя их, ты убеждаешься в бренности и бессмысленности своего существования. Эти стихи как спасительный яд растекаются по ушам. Они заставляют душу трепетать в ожидании неминуемого рока!

– Верю на слово. Но тут какая бяка – я рок с детства не люблю. – Прикинув, что это вряд ли вразумит такого человека как Тиффани, Джек перевёл разговор в иное русло. – Да и Раджеш наверняка против, а?

– Что говорите? – отреагировал на своё имя ещё один голос, на этот раз с заметным южным акцентом.

– Говорю чем ты там занят в своём ноуте?

Где-то на заднем сиденье Кортни подавилась банальнейшей шуткой. Это был её предел деликатности и умения сдерживать порывы с кем-нибудь пособачиться.