Моя родословная. Семья Седельниковы

Дед Савелий из села Никитовка.

Вот – Никитовка село!

Средь степной оно расселось широты.

Здесь когда-то детсво с юностью прошло,.

Моего отца родного – сироты.

В восемь лет, оставшись с пьяницей отцом,

Добывать стал, на прантациях хлеб-соль.

Не по возрасту был рослым молодцом.

А в шестнадцать лет, как парубок сошел.

Здоровяк!

Еще бы, сын богатыря!

Богодуховского Савки-печника,

Про которого в Никитовке, не зря

Говорили все, что он свалил быка!

В 60 лет, он, уж последнего сынка,

Принял сам и пуповину перегрыз,

И добравшись с ним до первого шинка,

Окропил его вином напившись вдрызг.

***

В пятьдесят шесть лет, не бросив борозды,

После родов норму данную вспахав.

Мать пришла домой , и ей не до еды,

было бедной, скоро истину узнав.

Пьяный муж, новорожденного сынка,

накормил из соски кашей с молоком.

И вдвоем такого дали храпака,

У костра под вишней, рядом с котелком,

Наклонилась мать над мужем и сынком,

Успокоилась, увидев их живых.

И всю ночь в воспоминаниях рядком,

Просидела возле милых и родных.

Ганна вспомнила про прошлые года,

Крепостной, дворовой девушкой была.

Полюбился вольный парень, ей тогда,

И она с ума Савелия свела..

Савка с ней идти к помещику готов.

Слов красивых казаку не занимать…

Согласился парень вольный, пять годков

Отработать, Что бы Ганну в жены взять.

***

После срока отработки, барин сам

Взял икону, молодых благославил…

Дали волю тут дворовые слезам.

А священник долго ладаном кадил.

На другой день барин вызвал молодых,

попросил к бумаге пальцы приложить,

–Знаки подписей- и в списках дворовых

за услугу записал ему служить.

Заметался Савка в злобе по двору,

Когда барин прочитал бумагу сам.

Но связали Савке руки не к добру.

"Дать плетей!" распорядился барин-хам.

Голосила Ганна взявшись за бока,

Точно пьяного любимого ведя.

Из конюшни к дому Савку -казака…

И сказал казак : "Сочтемся!"-уходя.

***

Через месяц, полтора-ли как сквозь сон.

Вспоминала Ганна прошлое и вновь,

Что бы клал при встрече барину поклон,

изхлестали зад и спину Савке вкровь.

Той же ночью помнит Савушка, её

В Запорожье уговаривал сбежать.

Страх пред барином и богом взял свое,

И осталась Ганна дома Савку ждать.

Год спустя, тайком, безпаспортный козак,

Обьявился перед Ганною как сон.

Снова вместе , но какой-то враг ночной

Подсмотрел за Савкой.

Снова терпит он.

Но теперь уже не розги , шомпола…

Двадцать пять рубцов оставили на нем,

Еле-еле до постели довела,

Ганна в хату, снова, Савушку живьем.

Снова Савка в Запорожский вольный род,

Увезти хотел и Ганну и детей,

Но не смог, жена рожает каждый год,

После розог с шомполами и плетей.

***

Заживут спина и зад,– и побежал....

Обживется прибегает за семьей.

Снова шомпол над спиною завизжал.

Снова лечит Ганна Савушку травой.

Так и бегал бы всю жизнь.

На счастье -Царь, О свободе обнародовал декрет.

" Это было так давно, когда-то встарь".

Шепчет Ганна:

" Есть свобода , хлеба нет!