***
История эта началась в один из самых обычных вечеров, когда я укладывала спать своего полуторогодовалого сынишку. В комнате было темно, лишь на стене небольшим полукругом рассеивался свет детского ночника. Сказка, которую я с ленцой шептала навевала на меня отчаянную зевоту. Казалось стоит мне только прикрыть глаза и я сама буду тянуть известную всем репку, ухватив за хвост не менее известную Жучку. Во сне. Крепком-прекрепком сне…
– Мам! Мам, смотли, – выдернул меня из полудрёмы сын, указывая пальчиком на потолок.
– А? Что? – пробормотала я и повернулась к нему. – Ты ещё не спишь, разбойник?
– Смотли, мам, – повторил Митя, коверкая букву «р» и распахнув от удивления глаза.
Я подняла взгляд и остатки желанного сна улетучились в секунду… Над кроватью, под потолком мелькала странная белая дымка. Приглядевшись, я увидела силуэт мужчины, хотя как в этом сгустке из плотного тумана можно было различить именно мужчину, не знаю. Но он извивался в странных, только ему понятных, движениях и при этом на лице его блуждала рассеянная улыбка. Эта самая улыбка привела меня в неописуемый ужас! Я, не отрываясь от этого зрелища, торопливо нащупала выключатель светильника на прикроватной тумбе, надеясь, что это всего-навсего блики у меня в глазах, но видение не исчезло и при ярком свете.
– Боже мой! – прошептала я, прижимая к себе сына и зажмурив глаза. – Что это?
– Какой-то чеовек-комай, – прошептал Митя.
Я открыла глаза. Человек-комар, как назвал его Митюшка, всё так же улыбался под потолком, становясь все бледнее и бледнее. Когда он совсем исчез, я, подхватив сына, выбежала из комнаты.
– Данила, ты здесь? – крикнула я, поднимаясь на второй этаж, по широкой винтовой лестнице, нашего нового дома. Я старалась, чтобы мой голос звучал, как можно спокойней, чтобы не напугать сына, но предательская дрожь, всё-таки, выдавала мое волнение.
– Ева? – услышала я встревоженный голос мужа, вышедшего нам на встречу. – Я здесь! Что случилось?
Он появился в просвете лестницы, которая мне совсем не нравилась и я была категорически против этой конструкции. Вот зачем, спрашивается, вместо прямого лестничного пролёта из десяти ступенек, было громоздить этакую деревянную трубу?! Заходишь в неё и чувствуешь себя, как котёнок Гав из мультика, который со страхом смотрит на высокие ступени и не знает с какого бока к ним подойти. Это мало того, а самое что препротивное в такой лестнице, что из этой трубы ты резко оказываешься на площадке второго этажа и пока не дойдёшь до верхних ступеней, можешь только догадываться, что там увидишь. Хоть бы галерею перед ней устроили, что ли!
Но нет, приходится мне испытывать «эффект неожиданности», как говорит мой муж-психиатр, каждый раз, как поднимаюсь на второй этаж, где расположен кабинет мужа и спальня Вадима. «Ну, спасибо, Любашенька! Удружила!» – каждый раз, поднимаясь по ней, думала я. Хотя она тут, конечно же, не при чем, лестница была своеобразным элементом декора моей новенькой кухни из дерева и металла. Данила был против большой кухонной зоны с мойкой и варочной панелью, которая разместилась посередине сорокаметровой столовой, а я против такой вот лестницы. Любовь и дружба победила и теперь я, в раздражении, задирая ноги, чуть ли не до ушей, поднимаюсь по винтовой лестнице. А муж сшибает, мизинцами ног, углы на кухонной зоне, и, думаю, раздражается не меньше моего. Но при виде, прыгающего на одной ноге, мужа, я не могу сдержать улыбки. Хороший он у меня! Самый лучший!
