Как падкий по сдельным расценкам лечил марками души богатеев

Сидя на грязной табуретке за одним из многочисленных столиков в холле нефункционирующего кинотеатра (последние несколько лет используемого как площадку для тематических встреч нумизматов), Игорь^>1 долго разглядывал прозрачный пластиковый лист, заполненный серебряными монетами.

– Так разглядываете, как будто перед вами фуфелы, – заворчал сидящий на подобной табуретке барыга и опёрся на раскладной трясущийся столик.

– Таки да, – проскрипел Игорь, держа в левой руке лупу, и с той же тональностью устало продолжил, – были бы в слабах ЭнЭнСи^>2, и то бы сразу не доверил, настоящий Китай девятнадцатого и двадцатого века нынче дорог, от того массово подделывается.

– Попробую удивить другой азиатской страной, – слабо протянул барыга.

Игорь, отложив лист, взял пластмассовую прозрачную прямоугольную капсулу из твёрдого пластика с монетой внутри, в верхней её части чётко виднелся небольшой бумажный прямоугольник – заключение экспертной компании – приговор монеты, также спрятанный внутри капсулы и надежно защищенный от внешнего воздействия, как и сама монета. Приговор на капсуле гласил «(1820-41) Vietnam 7 Tien Annam KM-191…», далее Игорь не читал, его внимание привлекла сама монета – на аверсе изображался дракон, масштабно извивающийся среди облаков восьмеркой, с головой, как бы уходящей вверх, в самое в небо.

Задняя часть монеты – реверс, выглядела проще по части изобразительности, но не портила её: в центре располагалось солнце с тоненькими лучами. Игорь прищурился и насчитал двадцать четыре тоненьких лучика. По горизонтали справа и слева от солнца, как и по горизонтали сверху и снизу располагались по иероглифу, значение которых Игорь сразу не смог определить, кроме одного из четырех, он показался знакомым, но расшифровать его сходу не смог. Серебряная монета от давности потемнела, окрасившись таинственной патиной^>3, а тонкая коробочка размером со смартфон приятно расположилась в руке.

В кармане у Игоря завибрировал телефон, призывая ответить. Он решил игнорировать звонок и положил лупу во внутренний карман пиджака.

***

Игорь провалился в воспоминания, что было само по себе очень ценно. Появлялись картинки о том, как у него впервые проснулся неподдельный интерес к монетам. В далёком детстве, когда родители, после долгих скитаний по съемному жилью в Москве, в 1985 получили четырехкомнатную квартиру (тогда ещё на окраине) и, переехав в неё, погрузились в свои взрослые заботы, изредка направляя троих детей по граням детских забав. Когда квартира была изучена вдоль и поперек, для Игоря развлечения перешли в состояние бессмысленных и бесцельных. Блуждания по улицам недостроенного района со своими кусками оставшегося леса, болот и непроходимыми зарослями кустов не приносили никакой радости. В конце лета прогулки особенно убивали своей серостью и скукой, даже не смотря на повсеместную зелень и свежесть, витающую в воздухе. В отличие от других сезонов отмечалась не многолюдность: почти все ровесники уезжали на каникулы в санатории, лагеря и в бабушкины деревни.

Игорь, в очередной раз обойдя половину округи, устал и направился домой. Перешагивая улицу, он, опустив голову, заметил куски грязи, необычно и равномерно вывалившиеся из резинового протектора шины огромного грузовика. Они к тому времени чуть подсохли и выглядели, как десятки маленьких прямоугольников, разбросанных двумя параллельными полосами по асфальту. Игорь, как и следовало ребенку его возраста, за день не нашедшего ни на грош интересного, нашел это требующим своего внимания.