Первым после гибели отца на войне потрясением для меня, молодого летчика, было закрытое «Письмо» о злодеяниях и антисоветской деятельности Берия и его окружения. Сообщение настолько потрясло нас, что какое-то время мы с трудом верили всему тому, что довелось услышать: о пытках и зверствах над честными людьми нашего Отечества, о массовом уничтожении преданнейших народу руководителей, военачальников, крестьян, рабочих, интеллигенции. Как же все это могло случиться? Кто виноват? В те годы ответов мы так и не услышали… Последующие годы я настойчиво искал все, что было связано с «делом Берия».
Не претендуя на абсолютную достоверность всего нижеизложенного – это дело историков, я обобщил все, что довелось услышать из уст тех, кто был репрессирован в годы сталинско-бериевского правления, кто принимал непосредственное участие в аресте Берия, – Маршала Советского Союза Павла Федоровича Батицкого, генерала Ивана Григорьевича Зуба, Маршала Советского Союза Кирилла Семеновича Москаленко и еще одного человека – авторитетного, страдавшего в лагерях Берия в послевоенные годы, всю войну прослужившего членом военных советов Московского округа, Донского, Центрального, Белорусского, 1-го Белорусского фронтов, значительно обогатившего мои представления о войне, военачальниках в отчаянно-тяжелой обстановке осенью сорок первого года, – генерал-лейтенанта Константина Федоровича Телегина.
После долгих согласований с различными ведомствами я не без волнения взял в руки хранящиеся в архивах тома знаменитого «дела Берия»… Прочитаны тысячи страниц документов, показаний, допросов.
Весьма признателен за внимание и помощь в работе над книгой Василю Быкову, Михаилу Савицкому, профессору генерал-полковнику Волкогонову Д. А., генерал-лейтенанту юстиции Катусеву А. Ф., генерал-майору юстиции Борискину А. Е., генерал-майору юстиции Глюкову А. К., полковнику Анисимову Н. Л., бывшему председателю Совнаркома Белоруссии Ковалеву А. Ф., писателям Ивану Стаднюку, Аркадию Ваксбергу и всем, кто советом и поддержкой сделал возможным появление на свет этой повести.
Я стремился следовать старой истине документальной прозы: как можно меньше домысла и авторских фантазий, как можно ближе к свидетельствам людей, к фактологии. Исследуя мотивы поведения людей, я много раз ставил себя в положение героя или искал эти мотивы среди услышанных мной рассказов очевидцев событий.
Если кто-то из читателей обнаружит неточность, то я заранее приношу извинения, ибо я не располагал в достаточной степени архивными и другими документами. Почту за честь получить от вас замечания, предложения и дополнения, которые помогут мне в дальнейшей работе над книгой.
После ухода с поста председателя Реввоенсовета Троцкого на его место был назначен Михаил Васильевич Фрунзе, работавший до этого зампредвоенсовета – начальником штаба РККА. Фрунзе пользовался непререкаемым авторитетом в военном деле среди личного состава армии, а также у партийного и советского руководства страны. Его хорошо знали в Средней Азии, где он командовал армией и фронтом, проводил вместе с местными организациями и деятелями огромную работу по становлению советской власти в Туркестанском крае. Знали его и на Украине, где Фрунзе после освобождения Крыма командовал вооруженными силами Украины, был членом Политбюро Компартии, зампредсовнаркома Украины.
