Уютные истории

Музей закрывается. Думаете, это так просто? Нет. Это настоящее таинство: дождаться пока уйдут сотрудники, пройтись по всем залам, кабинетам, хозяйственным помещениям и закуткам, закрыть все, что не закрыто, выключить все, что не выключено, проверить и поставить на сигнализацию.

Сегодня эта честь выпала Нине Николаевне Оленевой, искусствоведу по образованию, музейной хранительнице по должности и экскурсоводу по совместительству, милой молодой двадцатишестилетней девушке. Она сидела у себя в кабинете, закрыв глаза и откинувшись в кресле, и ждала, когда все покинут здание.

Вот тяжелые, но быстрые шаги Оксаны Григорьевны – директора, женщины дородной, строгой и справедливой.

А это шаги Эльвиры Евгеньевны Мирной. Шпильки в пятнадцать сантиметров цокали по плиткам пола уверенно, по-хозяйски.

Эля приоткрыла дверь в кабинет Ниночки. В проеме показалась упакованная брюнетка, тюнингованная от кончиков темных волос до педикюра в прорезях босоножек. Скривив идеальный носик и сверкнув черными очами, она презрительно бросила: «Не забудь сигнализацию включить, курица! Вот ведь ни кожи, ни рожи, а такого мужика отхватила. Что он в тебе нашел?» – и громко хлопнула дверью. Ну да, по сравнению с этой мисс вселенной у скромного музейного хранителя вместо двух девяносто было от силы два по семьдесят, зато талия была как у осы. Гордость Нины – густые волнистые русые волосы до попы. Но после того, как муж приобрел привычку таскать ее за косы, она постоянно делала невнятную гульку.

В кабинет заглянула Мира:

– Тебя подождать? Могу подвезти.

– Нет, не надо. Мне еще в магазин.

Несмотря на почти одинаковые имена: Эльвира и Эльмира, девушки были совершенно разные. Мира в пику своей фамилии – Злобина, была божьим одуваном: маленькая, подвижная, с беленькими кучеряшками и огромными голубыми глазами, она производила впечатление глупой птички. И только посвященные знали, что это лучший сисадмин города.

Эльмира Иосифовна Злобина за год работы в музее так и осталась непонятным субъектом для Нины. Невероятно любопытна, просто до умопомрачения. Иногда казалось, что она и в компьютерщики пошла потому, что через Интернет можно узнать все про всех. Настораживала ее способность подходить практически бесшумно. Иногда казалось, что утром, когда шаги сотрудников были узнаваемы в предрабочей тишине, это белокурое чудо крадется, задерживаясь и прислушиваясь у каждой двери.

Странно, что у музейной хранительницы чувство опасности вызывала хрупкая белокурая фея с чистым взглядом огромных глаз. Нина ругала себя за подозрительность, тем более, что сисадмин всегда была доброжелательна, улыбчива, в редкое свободное время таскалась за экскурсоводами и экскурсантами, кивая и поддакивая во время рассказа. Это было довольно забавно, а иногда и полезно, когда группа была сложная, неконтактная.

Наконец, собралась домой и смотритель, а по совместительству гардеробщица – Олимпиада Ивановна Валова, для всех добрая бабушка, рядом с которой можно погреться. Она тоже была любопытна, но ее способ добычи информации отличался от Миркиного умением разговаривать. Именно у этого члена музейного коллектива аккумулировались все сплетни города. Наверное, поэтому Ниночка никогда не делилась своим наболевшим с бабой Липой, и все, что та знала, было почерпнуто у третьих лиц.