Вракли-5. (Пятьдесят лет в строю)

Автор

Страниц

150

Год

—

В прошлых текстах я акцентировал внимание на историях, связанных с моими знакомыми, приятелями и друзьями. Однако в данном случае я хотел добавить нечто личное. Вы, вероятно, задаетесь вопросом, что именно это может быть. Я решил добавить частичку своей собственной жизни и опыта.

Иллюстрация на обложке этой книги вызывает необычайный интерес. Это произведение Питера Брейгеля Старшего, знаменитого художника XVI века. "Две обезьяны (Скованные одной цепью)", созданная им в 1562 году и находящаяся в Берлинской картинной галерее, представляет собой интригующий и мистический образ.

Но самое главное, что стоит отметить, это то, что данная книга содержит нецензурную брань. Ее страницы полны живыми эмоциями, выраженными язвительными и резкими словами. Нетривиальность и взрывчатость этого содержимого делает книгу по-настоящему уникальной.

Будучи написанной от первого лица, эта книга прольет свет на мои внутренние мысли и переживания. Здесь вы найдете откровения, которые я не сделал в предыдущих произведениях. Возможно, они сделают вас задуматься, порадуют или даже возмутят. Я желал передать огонь моих эмоций, наполнив каждую страницу этой книги, и я надеюсь, что это чувство передастся и вам, уважаемые читатели.

Читать бесплатно онлайн Вракли-5. (Пятьдесят лет в строю) - Андрей Ставров

Редактор Ю. И. Будько

Корректор Н. Н. Жилко

ISBN 978-5-4498-9092-4 (т. 5)

ISBN 978-5-4496-1317-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1970-2020

Посвящается уникальному событию в нашей семейной жизни. Пятьдесят лет тому назад я промямлил «Да!» даме в ЗАГСе, где моя будущая жена спасала меня от военной службы, вступая в фиктивный брак.

Врать – означает приукрашивать истину в целях её более художественного отображения.

Свадебное путешествие

Отсутствие свадьбы и фиктивный
брак – гарантии долгой и счастливой
семейной жизни.
Из личного опыта.

Часть первая: До августа 91

Склонность к путешествиям у меня проявилась довольно рано. Видимо вследствие некоторого избытка романтичности. Которая с возрастом не только не улетучилась, но окрепла и усилилась. И я, слегка стыдясь, говорю иногда словами любимого героя из «Трех товарищей», что я последний романтик по крайней мере, в той среде, в которой обитаю уже хрен знает сколько лет. Хотя в отличие от Готфрида Ленца мой романтизм носит дополнительный мистический оттенок. Поэтому одни из самых любимых художников Каспар Давид Фридрих, Мориц фон Швиндт и другие назарейцы. Официально, или точнее фактически, моя жизнь путешественника началась в восьмом классе, когда мудрая мама затащила меня в секцию Юных туристов. Дело было по весне и на еженедельных занятиях мы изучали такие вкусные вещи, как ориентироваться в лесу и на местности, как разводить костёр, как ставить палатку, как… В общем, многое как. И вскоре после начала летних каникул наша группа отправилась в настоящий поход по глухому району большого заповедника. Тогда режим заповедника был не такой строгий, как в нынешние времена, и организованным группам было разрешено двигаться по определенным маршрутам. Ночевки же устраивались в специально отведенных местах. Таких групп было совсем мало и места, по которым проходил наш маршрут, выглядели реально дикими. Поход продолжался почти две недели и произвёл на меня неизгладимое впечатление. Ночёвки в палатке, дежурство у костра, приготовление пищи, которая была обворожительно вкусна, дивные пейзажи, переправы через речушки и болота, и прочие туристские радости крепко запали мне в душу. Потом было ещё пара походов. Однако я вдруг понял, что походы это здорово, а вот ходить в них с компанией мне разонравилось. Спортивная составляющая меня откровенно раздражала. Нужно было успевать выходить в определённые места в заданное время. Останавливаться ночевать там, где это было целесообразно, а не там, где красиво и удобно. Постоянный контроль, спешка, режим и прочее. Все это вступало в противоречие с моей романтической душой. И начиная с девятого класса, я стал шататься по окрестностям один. Палатка, спальник, кое-что из посуды, немного харчей и почти каждые выходные я рвался в леса и поля. Не важно какая погода. Ну, может быть тормозил, если проливной дождь. И не только летом, но и в любой сезон. Особенно я полюбил зиму. Я называл такие вылазки «поспать на воле». Как правило, в субботу во второй половине дня на электричке я доезжал до какой-нибудь станции и дальше шёл куда глаза глядят, ориентируясь по сомнительной карте-схеме. В сумерках я старался найти место для ночёвки в самой чаще леса. Разводил костёр, ставил палатку и… Внизу тихо, лишь лёгкий шёпот ветра в верхушках деревьев, что-то скрипит, потрескивает, пламя освещает полянку и свет достаёт лишь до ближайших зарослей, пляшут тени по заснеженным ветвям, в котелке что-то вкусно булькает, а я лежу рядом с костром на еловом лапнике с сигареткой и думаю не о чём… Потом хлебаю варево, потом долго пью чай из алюминиевой кружки вприкуску с колотым рафинадом. Чай с дымком, с этим сахаром, ломтём черного хлеба и сигаретой – ничего вкуснее не пробовал! Костёр догорает, я залезаю в палатку, в тёплый на гагажьем меху спальник и засыпаю почти мгновенно. Утром морозно, вылезать из тепла ой как неохота, но вылезаю и выскакиваю из палатки. Боже, какое утро! Организм поёт, душа ликует, воздух такой, что его не дышать надо, а отрезать по ломтику и долго смаковать, перекатывая его словно конфетку между щеками… Опять костёр, завтрак, долгое чаепитие и к обеду я уже дома, в городе.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: