Амарант

«Ну же, давай… Не сделаешь сейчас – не сделаешь никогда!»

Холодный мартовский вечер предстал в своём самом образцовом виде, пуская пробирающий до костей ветер, что, словно резвящееся дитя, ловко облетал угрюмые здания и мрачные силуэты деревьев обычного русского села. За толстой бетонной стеной Мяксинского Дома Культуры, невесть зачем построенной в нескольких метрах от основных стен и представляющей из себя обыкновенное безликое препятствие с отшелушивающейся голубой краской, бродил из стороны в сторону четырнадцатилетний парниша, откладывая какой-то очень важный момент своей жизни.

«Если начнут смеяться – продолжаем играть. Если начнут кидаться чем-то – закрываем гитару. Если… А что ещё? Я же всё продумал дома, ну почему я опять всё забыл?!» – медлил парень, безостановочно разминая уже озябшие ладони и мысленно заставляя себя решиться на отчаянный поступок.

«Ладно, закрываем глаза и выходим. Раз – и всё!»

На то, чтобы совершить своё отважное «раз – и всё» парнише понадобилось ещё около пяти минут, но в один момент он всё же ударил кулаком по холодной стене, нацепил огромный капюшон своей пурпурной толстовки, накрывший его глаза, и вышел на импровизированную сцену. С самого начала всё пошло не по плану, особенно когда он запнулся об собственную ногу и чуть не рухнул вместе с гитарой, однако, устояв на месте, он лихо развернулся в сторону предполагаемой цели, зажал столь любимый русскими бардами аккорд «Am», и ударил по струнам так, чтобы услышала вся округа.

В ответ тишина.

«По-любому уже все смотрят…» – у парня перехватило дыхание, его колени затряслись, но он не посмел повернуть назад и тут же начал громко играть импровизацию из простых четырёх аккордов, но искусно перебирая их и добавляя всяческие модуляции и ритмические сдвиги. Со временем он вошёл в раж, воодушевился собственным недооценённым талантом и с головой ушёл в музыку, уже даже не смотря на гитарный гриф из-под огромного капюшона. И вот песня обрывается протяжным финальным аккордом, и парень, тяжело дыша не то от усталости, не то от волнения, стоит в ожидании звука. Но тишина не желала ответить ему хоть чем-то кроме привычного заунывного стона ветра и хруста верхушек высоких деревьев.

Забеспокоившись, что его вот-вот окружат и поколотят, парень поспешно сдёрнул капюшон с головы, и его взору предстала большая сельская площадь, окружённая по краям продуктовым магазином, деревьями, парой домишек и огородов, а также Домом Культуры, на ступенях которого стоял в ожидании деревенский парниша с гитарой. На площади, как назло вопреки обыденному, было пусто.

– Мяу!

А, нет. Прямо под каменной лестницей на парня снизу-вверх смотрел лиловый, а в вечернем сумраке почти фиолетовый кот, что после небольшой паузы по-своему, по-кошачьему отреагировал на выступление музыканта. Ещё раз тоскливо оглядев серую площадь и не найдя ни одного свидетеля только что разразившегося перфоманса, парень опустошённо выдохнул и побрёл за бетонные кулисы. Вернувшись на импровизированную сцену с гитарным чехлом на спине и инструментом внутри, бесславный артист спустился по лестнице и погладил по голове своего единственного слушателя. Мохнатый ценитель тут же прильнул к ладони своего кумира, впитывая в себя ласку и тепло, коих так не хватает в эти слякотные моменты холодной весны.