Апельсиновый сок

Посвящается Васе, который, не найдя свою звезду, решил стать ей сам.

Возможно, звёзды и далеки,

Но отблеск их есть на земле.

В твоих глазах света потоки.

О, дай же мне сгореть в твоём огне!

Я сидел в огромном плетёном кресле и медленно рассматривал догорающий зимний закат. Сделав глоток какао, я с новой силой осознал, что забыл, кто я, зачем нахожусь на этой земле. Я просто весь без остатка кинулся в омут с головой после своего неожиданного повышения. Я никогда не думал, что быть начальником – так сложно и безрадостно. Я буквально сутками торчал на работе, пытаясь сделать так, чтобы все сотрудники были довольны, а результаты были высокими. Конечно, в итоге, я выгорел. Я просто не смог так больше и сорвался на одного из самых тормозных сотрудников, который не понимал задания до тех пор, пока каждая деталь не была отражена письменно. И вместе с выговором меня отправили к психологу фирмы. Она поставила твёрдый ультиматум: "Я отстраняю тебя от работы, пока ты не приведёшь себя в норму. Даю тебе месяц". И всё это произошло прямо перед рождественскими и новогодними праздниками. То есть у меня январь, чтобы вывести себя из депрессии, а иначе прощай моя работа. А этого я не могу допустить, ведь без неё я окончательно свихнусь.

В начале всё выглядело не очень сложным: я должен просто посидеть дома и разобраться в себе. Однако это оказалось не просто трудно, это оказалось невыполнимо! Ибо всё, что я сделал в те шесть дней от рождества до нового года, это сидел и часами пялился в голую стену. Затем пару часов пытался себя заставить взять телефон и ответить друзьям. Ну и вишенкой на торте стало то, что я просто не мог заснуть. Я лежал, смотрел в потолок, на котором отражались отблески ночной городской жизни, и просто не мог сомкнуть глаз, так как впервые за этот чёртов сумасшедший год я думал о том, кто я.

Я лежал, и десятки миллионов мыслей роились в моей голове, пока я тихо офигевал от того, что вообще-то ещё год назад не мог представить себе жизни без рисования. Я вдруг осознал, что я не брал в руки листок и карандаш с прошлого двадцать четвертого декабря. А ведь я когда-то думал, что ничто не сможет разлучить меня с моим хобби. И действительно, ни моя мать, ни моя первая девушка не смогли вдолбить мне, что есть дела поважнее рисования, и что я скорее должен вкладываться в акции, чем заниматься творчеством. Но мне всегда было наплевать на комментарии и доводы окружающих, за исключением единственного раза, когда я стал программистом, а не художником ради мамы. И хоть я всю жизнь часами проводил с альбомом в руках, рисуя всё, что придёт в голову, я был готов совершить этот шаг, и мне действительно нравилась моя работа. Однако, видимо, я запутался где-то на пути к цели, потому что предал всё, что мне дорого, просто ради какой-то лишней пары десятков тысяч к зарплате. Такие мысли не давали мне уснуть в эти тёмные зимние ночи, когда каждый стремился найти родного человека.

Я был одинок, ибо выбрал это сам. Но самым хреновым было то, что я просто не знал, как выбраться из этой петли самобичевания. Я часами ходил и ходил по кругу в своей голове, понимая, что мне никогда может больше не понравиться мое рисование. Но больше всего меня удивляло, что я просто не замечал мира вокруг, я жил своими обязанностями, своей должностью и просто не видел ничего дальше собственного носа.