Демонология Сангомара. Часть их боли

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Евгения Штольц, 2024

© Алексей Попов, 2024

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

На все есть в нашей жизни воздаяние:

За доброту получим злодеяние,

Бесчестье обернется отражением,

Расплата за любовь – мучение!

Но независимо от этой круговерти

Мы платим за попытку жизни всяко смертью.

Ранним утром на землю, будто облако, опустился морозный туман, посреди которого стоял погруженный в сонное затишье бивуак. Вокруг раскинулись почти бескрайние холмистые равнины, кое-где прорванные рощами и одиноко стоящими деревцами. Одно такое дерево, ель, вздымалось прямо посреди бивуака, и среди его ветвей неожиданно каркнул ворон. Каркнул неприятно, устало. Ноэльский караульный поднял голову, придержал шлем и шикнул на него, потрясая алебардой.

Старый ворон подпрыгнул, тяжело вспорхнул, но тут же приземлился на сук повыше – где безопаснее. И снова продолжил глухо каркать, раздражая всех вокруг.

Тогда караульный нащупал под снегом камень, уж было взялся за него, чтобы бросить в птицу, однако та успела покинуть ель. Шумя крыльями, она пролетела над коновязью, навесами, повозками и будто нарочно приземлилась туда, куда не следовало: на голубой расписной шатер Мариэльд де Лилле Адан. Вцепившись когтями во флагшток, она снова угрожающе каркнула. В ее голосе сплетались усталость от недавно начавшейся зимы и злость. Караульному пришлось опустить руку с камнем, и он в бессилии зашипел, оголив клыки:

– Кыш! Пошел вон, чертов ворон. Убью!

Однако матерый ворон с большой лохматой бородой под клювом, будто понимая, насколько пусты угрозы вампира, никуда не улетал, а лишь хлопал крыльями и каркал. Его глухой, сиплый голос противно разрезал окружающую тишину, заставляя просыпаться всех, кто еще сладко спал под стегаными одеялами.

Откинув полог богатого шатра, в снежную завесу ступила Мариэльд де Лилле Адан. Охрана тут же согнулась в поклоне. Графиня же, кутаясь в шаль, задумчиво уставилась на птицу, сидящую на верхушке своего красивого шатра.

– Позволите, тео? – шепнул один из караульных, поднимая камень.

– Не позволю. Только глупец убивает посланца, пусть и явившегося с дурными вестями. Ада… Ада! Найди мой голубой плащ с куницей!

Служанка накинула на плечи хозяйки плащ. Пригладив меховой воротник, Мариэльд вздохнула и продолжила рассматривать ворона. Тот тоже глядел на нее, поворачивая голову и мигая то одним круглым черным глазом, то другим. Затем графиня прислушалась и перевела свой взор уже на окрестности. Прошлым вечером лагерь был наспех окружен повозками. Посередине установили такие же скорые навесы, где, укрывшись льняниками, еще посапывала часть прислуги. Из-за вороньего крика многие проснулись, потягивались, и лагерь медленно оживал.

Скоро все должны тронуться в долгий путь.

– Прикажете собирать вещи? – спросила Ада.

– Нет. Это бессмысленно.

– Почему, тео Мариэльд?

– Мне эти вещи более не понадобятся, – ответила графиня, снова взглянув на замолкшего ворона. – Хотя… подай, пожалуй, платок. Может, пригодится. Кто знает, насколько далеко простирается его учтивость…

Каркнув в последний раз, ворон тяжело взлетел и исчез в морозной дымке. Мариэльд проводила его долгим взглядом, затем вернулась в свой богатый шатер.