Сорванные цветы - Евдокия Шишкова

Сорванные цветы

Страниц

5

Год

2024

**1910-е годы в России: Время Перемен и Трагедии**

В начале XX века в России наблюдается глубокомасштабное изменение в общественном сознании. Этот tumultuous период насыщен не только культурными сдвигами, но и мрачными символами, отражающими человеческие страдания и внутренние переживания. Жизни людей, полные надежд и мечтаний, обрываются под грузом старых традиций, проводя их через пропасть, где обитает смерть старого порядка.

Смерть, которая прежде воспринималась как нечто устрашающее, становится в этом контексте уникальной темой размышлений — она подается как символ красоты и освобождения. Это время открывает перед людьми новую перспективу, в которой утрата может нести в себе озарение, а не просто скорбь. Чувство эстетики обретает новые грани, и восприятие трагедии становится более сложным. Как будто мимо нас пробегают юные жизни, подобные хрупким полевым цветам, лилово-голубым и легким, но плененным нерациональным и равнодушным отношением.

Почему именно в это время и в этом месте происходит такой резкий сдвиг в восприятии жизни и смерти? Автор предоставляет читателю возможность задуматься над этими вопросами, исследовать глубину человеческой души, оспаривать устойчивые взгляды и открываться новым ощущениям. Непростые времена порождают как страдания, так и стремление к новому, возможно, даже к возвышенному. Эта эпоха, насыщенная противоречиями и поисками, продолжает оставаться плацдармом для размышлений о природе жизни и смысле существования.

Читать бесплатно онлайн Сорванные цветы - Евдокия Шишкова

1.

– Вы опять! Не скроете! А ведь это вредно сказывается на ваших способностях.

– Да полно! Я все того разу забыть не могу.

– Это какого?

– Того, певчего, символиста, что сонеты сочинял.

– Вот уж, ангел мой, вам переживать тут не о чем. Любит-то он вас!

– Это все для виду.

– А все же морфин-то не выход!


– А вот и наш милый друг, – потрепал по голове ищеке Юношу вышедший в столовую на голоса Писатель. – Просто в гости или есть новости?


– Да вот, выразил кое-что.


– Не говори, – беззвучно умоляюще зашептала Алина за спиной у мужа и что есть силы затрясла головой зазвенев цыганскими монисто.


– Что же, это мы любим, это мы сейчас послушаем.

–Принеси льду, что ли, – не обращаясь ни к кому,сказал Писатель.


Алина сразу скрылась в темной арке.

Писатель подошел к ореховому буфету и из самой верхней полки достал бутылку с алмазной крышкой.


– Самое лучшее – для вас, мой друг.


Потом долго читали, разбирали написанное по словам, а как градус ударял, по мере того, разговор все более склонялся к продолжению его уже не в столовой.


– А вот, забыл, стих еще есть, один. Сочинилось в цирюльне, когда брился, – глупо улыбаясь, брызжа едкой пьяной слюной и блестя налитыми глазами, как выстрелил – сказал Юноша.


– Неожиданно, но не невозможно, – сверкнул глазами в ответ писатель, – декламируй.


– Твой образ мне и светел, и пречист, – начал Юноша.


– Это о ком же? О том рыженьком или новая сердечная страсть?


– Новая, – быстро пробормотав, Юношапродолжал.


Писатель по-хозяйски шлепнул Алину и слушал.


– Добавь льду.


Фигурка в белом бесшумно проскользнула и исчезла в темноте арки.


– Свечей… Зажги все.


Она зажгла и расставила их по углам.


Во время таких приемов молодых литераторов Алина по обыкновению сидела в глубоком мягком кресле в углу спальной комнаты и читала, или сама писала.