Пепел Фаэтона

Фаэтон, 65 миллионов лет назад

Последний день

Сс'рахк прижал ладонь к кристаллической стене обсерватории и почувствовал вибрацию. Не ту, едва ощутимую дрожь, что всегда присутствовала в каменных недрах планеты – пульс живого мира, биение его расплавленного сердца. Нет, это была другая вибрация. Неправильная. Нарастающая. Та, что заставляла его чешую вздыбиться в первобытном страхе, который его разум пытался подавить последние сто двадцать три дня.

Страх больше не поддавался подавлению.

Сс'рахк отстранился от стены и медленно прошёл к центральному наблюдательному куполу. Его когти – три на каждой руке, эволюционное наследие охотников, какими были его предки миллионы лет назад – беззвучно постукивали по полированному камню пола. Здесь, в Высшей обсерватории, на вершине хребта Кс'траакх, каждый звук отзывался эхом. Архитекторы древности спроектировали это место так, чтобы любой шорох превращался в песню – симфонию науки и благоговения перед космосом.

Теперь эхо пело погребальную песнь.

Купол обсерватории был выращен из цельного кристалла – технология, на совершенствование которой ушло пятнадцать поколений учёных. Прозрачный, словно сама пустота между звёзд, он позволял наблюдать за небесами без искажений. Сс'рахк остановился под его центром и поднял голову. Над ним простиралось чёрное небо Фаэтона, усеянное звёздами, которые казались ярче и многочисленнее, чем когда-либо видел его народ с поверхности древней Земли.

Земли, которую они покинули так давно, что она превратилась в миф.

Но сегодня Сс'рахка интересовало не небо над головой, а небо у горизонта. Там, где кончался хребет и начиналась Великая Равнина Сс'верра, воздух светился. Странным, пульсирующим сиянием – не северным полярным светом, не вспышками грозы, не отблесками вулканов. Это было свечение распада. Свечение умирающей планеты.

Он подошёл к своему рабочему столу – монолиту из чёрного базальта, отполированного до зеркальной гладкости. На его поверхности лежали инструменты его ремесла: вычислительные кристаллы, спектрографические призмы, записывающие камни. И дневник. Его личный дневник, который он вёл последние семьдесят два года – с того самого дня, когда Совет Старейших принял решение о строительстве Кольца Защиты.

Кольца, которое стало Кольцом Уничтожения.

Сс'рахк взял один из записывающих кристаллов – небольшой, размером с его ладонь, граненый камень молочно-белого цвета. Кристаллы памяти были величайшим достижением его народа. В отличие от хрупких органических носителей информации или примитивных металлических табличек, кристаллы могли хранить не просто текст или изображения, но полные сенсорные записи – мысли, эмоции, целые переживания. Они были вечны. Даже в вакууме космоса, даже под излучением звезд, даже через миллионы лет они сохраняли записанное.

Именно поэтому Сс'рахк выбрал их для своего последнего послания.

Он поднёс кристалл ко лбу, в точку между глазами, где у его народа располагался орган резонанса – эволюционная адаптация, позволявшая улавливать вибрации и передавать нейронные паттерны напрямую в кристаллические структуры. Закрыл глаза. Сделал глубокий вдох, ощущая, как прохладный воздух обсерватории наполняет его лёгкие.

Начал запись.

Я – Сс'рахк, из касты Учёных, линии Древних Созерцателей, сорок шестого поколения после Великого Исхода. Мой возраст – сто сорок один год по циклам Фаэтона. Я видел, как расцветала наша цивилизация на этом мире. Я видел, как мы превратили мёртвый камень в райский сад. Я видел, как мы достигли звёзд.