"Всё, что я сделал – всего лишь маленький шаг в сторону
света. Слабая тень того, чем я стану, когда уйду…"
( Неизвестный гений )
"Что пользы от названий, если у тебя всё равно нет денег".
( Terra Incognita )
* * *
Хорошо можно описать только уродство. Ну как, скажите на милость, можно описать внешность красивой женщины?
Впрочем, у неё несколько выступают скулы. Когда она суживает глаза, лицо её делается нервным и, пожалуй, злым. Она ярко красится.
Когда я увидел её, я подумал: "Ну всё, влип".
"Она странная",– сказал о ней один мой знакомый.– "Говорит: "Сделай мне хорошо",– а сама наводит на тебя пистолет. Может, не пойдём?"
Он привёл меня к ней в третьем часу ночи.
Она открыла дверь и, мельком бросив на меня взгляд, исчезла в комнате. Я опешил.
Он подтолкнул меня. Мы вошли и стали раздеваться.
Он задержался в прихожей.
Я вошёл в комнату.
Она повернулась ко мне.
– Сколько у вас денег?– спросила она быстро.
– Как… вообще?
– Сейчас.
– Немного,– сказал я, заискивающе улыбнувшись.
– О!– воскликнула она с досадой.– Ещё один нищий среди ночи!
У неё кончилась выпивка, она вызвала по телефону машину, а деньги ей привезут только завтра.
Деньги у меня всё же нашлись.
Так мы познакомились.
Мы приехали в гастроном, я заплатил. Потом мы поехали к ней.
По дороге она вспомнила, что дома нечего есть. Я сказал, что хлеба с колбасой будет вполне достаточно, и мы не стали возвращаться.
Я думал, что мы устроим пьянку, но вместо этого она сразу же затащила меня в постель.
А уж потом мы напились.
Не знаю, стоит ли продолжать. И вообще, стоит ли писать дальше.
Её зовут Нина.
Она сказала: "Надо знать, что тебе нужно в жизни, чтобы не испугаться, когда тебе это предложат".
Утром я должен был быть на работе, но проспал – мы проснулись только к обеду.
На другой день то же самое. А потом я вовсе перестал думать об этом.
В постели она…
– Только попробуй написать про меня какую-нибудь гадость!
В постели она оказалась само целомудрие.
– Я же сказала, только попробуй написать про меня гадость!
Первый раз она сказала мне, чтобы я убирался, на четвёртый день нашего знакомства.
Через полчаса я позвонил ей из автомата, и она разрешила мне вернуться.
Однажды она заявила: "До того как мы встретились, ты был дурак дураком".
Может быть, это и правда,– она всегда права, спорить с этим бессмысленно,– но кое-что я всё-таки знал.
Так я знал, что нельзя звонить сразу же после ссоры, да ещё из автомата. Ещё я знал, что ни в коем случае нельзя просить прощения ни у кого, тем более у женщины. И наконец, я знал, что нельзя возвращаться.
Не прошло и недели, как она выставила меня снова.
На этот раз извиняться пришлось ей.
Я просто снял трубку, набрал номер и молчал. Она разразилась ругательствами. Я молчал. Она принялась говорить без умолку. Я молчал.
Она замолчала.
Мы молча сопели, каждый в свою трубку.
Она сказала: "Ладно, прости".
Никакая она не истеричка, мне бы её нервы.
Когда я сказал ей, что люблю её,– я неудачно выбрал для этого время,– она только фыркнула: "Иди высморкайся, а потом скажи по-человечески, что тебе нужно".
Она бывает до безобразия груба.
Ну вот, всё только о ней. Почему я пишу только о ней, а о себе – ничего!
Даже обидно.
Вот возьму и не буду больше ничего писать!
Она сказала, чтобы я звал её Нина.
Время от времени я делал ей предложение, случалось, она принимала его, случалось – отказывала.
