Оренбургский платок

Автор

Страниц

110

Год

2023

Роман Анатолия Санжаровского «Оренбургский платок», изданный в известном издательстве «Художественная литература» в 2012 году, является одним из ярких представителей современной русской художественной прозы. Описывая историю Оренбургского платка, автор рассказывает нам о колоритной личности знаменитой пуховницы Анны Федоровны Блиновой, которая прожила трудную и судьбоносную жизнь.

Оренбургский платок - это не просто обыкновенный аксессуар, но настоящая национальная гордость России. В 2013 году он был внесен в Книгу рекордов Гиннесса. Тепло, вложенное талантливыми мастерицами в каждую нить платка, делает его настоящим символом Оренбуржья. Уникальные узоры и неповторимая красота оренбургских платков стали неотъемлемой частью русской культуры, обрядов и традиций.

Классик русской литературы Виктор Астафьев, отозвавшись об этой повести, отметил ее высокое качество и свежесть идей. История Оренбургского платка оказалась для него новой и увлекательной.

Таким образом, роман «Оренбургский платок» не только уникален своим качеством и интригующим сюжетом, но и воплощает в себе настоящую духовную ценность и наследие русской культуры. Это произведение, которое оставляет неизгладимый след в сердцах читателей и узнаваемо для поисковых систем.

Читать бесплатно онлайн Оренбургский платок - Анатолий Санжаровский

От чиста сердца чисто зрят очи.
Красна сказка складом, а платок ладом.
Русские пословицы

Виктору Астафьеву посвящается

Всяк своему нраву работает.

1884 году всё наше Жёлтое спалил страшный пожар.

А случилось это в лето. На первое воскресенье после Троицы.

Взрослые подались в лес. Варили кашу, был общий обед. Гуляли.

А детвора, поосталась что в селе, развела под плетнём огонь. И давай себе тоже варить кашу.

А кругом сушь. Ветер. А дома стенка к стенке впритирку, руку не продёрнешь.

Вертается народушко с гулянья с песнями да с венками, с охапками цветов шиповника и берёзовых веточек для украски своих домов – никто своего куреня не снайдёт. Всё посгорело.

Никогда наше Жёлтое тако не гарывало.

Четырнадцатилетний Фёдор, будущий батёк мой, сладил с тётушкой в Кандуровке плохонькую хатушку. Так, на кулаку стояла.

Начали помочью, всем миром-собором[1] разбирать на своз.

Только примутся подымать бревно, а у Федюшки штанишки это и бегом вниз. Всё норовят удрать. Ровно совсем тебе чужие.

Семи годков Дунюшка, дочка тех, с кем срядились, всё смеялась:

– Бесштанный рак покатился в овраг! Эх ты, казара, казара!..[2] Казара несчастная – гармошка пяташная.

(Бегала такая казачья дразнилка.)

А тётушка – чутьё у неё кощее! – и плесни:

– Не смейся, девица красная. Нету отца, нету матери. А ты не смейся. Ещё в жёны этот казара тебя дёрнет!

Девочка фыркнула:

– Фи! Побегу прямушко за таковского…

Так уж судьбе угодно было, Фёдор и Дуняша, как подросли, ломали спину на одних богачей Каргиных.

Фёдор пахал, сеял, убирал хлеб. Убирал и сено.

Дуняша смотрела за скотиной, вязала платки.

Поглянулись молодые друг дружке. Приаукались. Сошлись в семейство.

Как-то раз солнечным днём, глядя в окно на нарядное сияние деревьев в обливе,[3] Дунюшка и говорит:

– Вот где-тось здесюшки, в Жёлтом, наш куренёк… Продавали сюда. Я ещё потешалась над одним мальцом тогда. А старушка, похоже, из родни кто и посули за него пойти.

– Ё-моё! – в ответ отвечает Фёдор. – Так то, блин горелый, я был! И лёля[4] моя! Ивсправде!.. Видишь, вышла ты взамуж в свой же домушку. В свой же домец приехала и жить!

Работные дети отцу хлебы.

Судьба родителей повторяется в детях.

Я тоже вышла, за кого и думать не думала.

Ой да ну! Это потом…

Нас, игристой ребятни, навертелось аж четырнадцать душ.

Я шла восьмая.

Сколько себя помню, всё вяжу.

Чать, с пелёнок, можно сказать.

У нас как? Нашлась там у кого девчонишка, ещё глаза не пролупила, а ей уже веретёшку да спицы в руки пихают. Вот тебе игрунюшки на всю жизнь!

Раз спицей наколется, в другой раз поосторожничает.

Никаких тебе магазинных кукол. Никаких тебе медведёв из плюша. Ещё в разор входить.

Проучилась я четыре класса…

А время какое?

Революция.

Гражданская война.

Сам белый атаман Дутов по нашему проходил проулку. Не с песнями… С боями!

Вскоре от тифа и голода помер отец. На лепёшках из луговой травы далеко не вытянешь. Мамушка и отдай дом мень как за полпуда муки! Кинула мило не за мило.[5]

И пошли мы искать приюта под чужими крышами.

Пережила я…

А училась я хорошо, хоть из сажи и делали чернила, хоть и писали пером с домашнего гуся, хоть и крутился на четверых один учебник.

Любила я всякие постановки. Играла в детских спектаклях. Потом, как подбольшела, представляла в «Барышне-крестьянке», в «Бедности не порок».

Продолжить чтение

Вам может понравиться: