Сводный босс

Ограничения 18+, брань

Теги: сводные брат и сестра, от любви до ненависти, юмор

Жанр: современный любовный роман, романтическая эротика, комедия

– Мы русские, с нами Бог, мы русские, с нами Бог, – бормочу я себе под нос, пока забитый до отказа «Боинг» грузно плюхается пузом на взлётную полосу. Эта подсмотренная в инстаграм фраза – единственное, что отдалённо напоминает молитву. Я совсем не набожная, но когда желудок подкатывает к горлу от того, что тяжёлая махина несётся к земле со скоростью двести семьдесят километров в час, отчаянно хочу верить, что Бог – это добрый старик, который слишком неравнодушен к моим славянским корням, чтобы мстить за многолетний игнор, позволив склеить ласты в двадцать три.

Пока самолёт тормозит до полной остановки, я откидываюсь на спинку кресла и расслабляю вспотевшие ладони. Спасибо, Бог, спасибо, дяденька пилот, вы были великолепны. Справа раздаётся облегчённый вздох, и я понимаю, что всё это время сжимала руку сидящего рядом толстяка, который выглядит, как приглашённая звезда шоу «Похудевший больше всех». И судя по тому, что весь полёт он уминал жирные пончики из бумажного пакета, звезда очень боится растерять форму.

Я незаметно вытираю налипшую сахарную пудру о хлопок джинсовых шорт и извиняюще улыбаюсь ему. Сорян, пухленький, вот такие мы, русские дамы, впечатлительные. Я никогда не летала одна, всегда с мамой, и это наш ритуал – держаться за руки во время взлёта и посадки.

Мама переехала в Америку полгода назад, познакомившись по интернету с разведённым бизнесменом Колином. Страсть немолодых вспыхнула ярко, и через неделю активной переписки и кокетливого хихиканья по Скайпу, Ромео примчался в Москву. Неделю сладкая парочка не вылезала из «Ритца» на Тверской, после чего Колясик, как его ласково прозвала мама, умчался по неотложным делам обратно, оставив возлюбленную с горой рыже-чёрных пакетов из ЦУМа и билетом в Нью-Йорк на ближайшую дату. В тот же день мама пригласила меня в ресторан, где за ужином, волнуясь и краснея, как школьница, сообщила, что Колясик «тот самый», и она переезжает к нему. Я, как хорошая дочь, разумеется, дала немолодым своё благословение, умолчав, что она так же думала и о Санечке, и о Павле Николаевиче, и о дяде Егоре, и о Паше, с которым познакомилась во время моего выступления на конкурсе бальных танцев. Мама всегда была лёгкой на подъём, и возрасту было не под силу искоренить её восторженный перфекционизм. Она долгие годы порхала от одного мужчины к другому в поисках той самой идеальной любви, о которой пишут в романах. Ну а кто я такая, чтобы говорить, что её поседевшему амуру пора повесить колчан на гвоздь и начать вязать носки?

– Слава! Слава! – мамин визг оглушает переполненный зал аэропорта имени Джона Кеннеди. – Милая, как я соскучилась!

Она бросается мне на шею и, сдавив грудную клетку до хруста, покрывает быстрыми поцелуями щёки. Щедро разукрасив их мазками «Руж Коко», отстраняется и озабоченно хмурит тёмные брови.

– Ты похудела, Славик. Ножки и ручки как веточки. Так и знала, что тебя нельзя оставлять одну: ты совершенно не следишь за питанием.

– Я тоже по тебе соскучилась, мам, – улыбаюсь я и приветливо машу рукой выглядывающему из-за её плеча Колину. – Hi, Colin, nice to see you again.