Мы путники. Избранные стихотворения

Жанр: Стихи и поэзия

Автор

Страниц

Год

—

В.Н. Подгорнов - талантливый поэт и философ, чья душа пронизана стихами. В этой уникальной книге он открыто выражает свою полноту самовыражения - от тончайших зарисовок природы до жаркой любовной лирики и глубоких философско-этических мотивов - все это вдохновлено его страстным желанием улучшить судьбу России.

Рекомендуется данное произведение как мудрым старшим поколениям, считающим за своё дело борьбу за благополучие России, так и молодым людям, стремящимся к позитивным переменам и хотящим возвести нашу страну на достойную позицию в мире, исключая при этом разрушительные войны и ненависть. В.Н. Подгорнов смело причисляется к числу литературных гениев, его стихи не только поднимают настроение, но и вносят вклад в развитие общества и духовное просвещение.

Читать бесплатно онлайн Мы путники. Избранные стихотворения - Владимир Подгорнов

Вместо вступления

ТЫ, взявший это в руки, – не спеши перевёртывать страницу. Там, за ней, тебя ждёт неведомая страна. Не ищи её на картах – это моя страна, моя ЭМАЙН – далёкая и близкая, моя ЭМАЙН многоцветная…

Ты в ней гость – и веди себя в ней так, как пристало гостю вести себя в чужой стране: пройди по ней лёгкими шагами, глубокими глазами глядя вокруг, – иди медленно, гляди долго и – постарайся понять её… Много странного и непонятного увидишь ты; многое покажется тебе плохим или хорошим; но не спеши судить. Хорошая она или плохая – это моя страна, моя ЭМАЙН единственная.

Входи же…

Стихи 1950–1960

(Херсон – Одесса)

«Временами, почти…»

Временами, почти

неслышимый,

громыхал на западе

фронт.

…Дом стоял —

без дверей,

без крыши,

в окнах —

небо —

с обеих сторон.

Из углов

обугленных комнат

взрывом выметнулась

лобода[1]…

Этот дом

мы, как детство,

помним —

здесь

в войну

мы играли тогда.

У его обожжённой стены

той лохматой

бузинной весной

мы свой день

начинали с войны,

с войны

и заканчивали

войной.

…В ту весну

поезда привезли

Победу,

и какой-нибудь

дяденька-командир

нас в охапку сгребал

на платформе распетой,

крича непонятное слово:

– Мир!

…Всё осталось

таким же самым…

Лишь,

задумчивы и тихи,

у калиток

подолгу стояли

мамы

и прощали нам

все грехи,

лишь захлёбывались

улиц излучины

улыбающимися людьми…

И кто-то сказал,

проходя:

– Вы бы лучше

поиграли, ребята,

в Мир…

…Потом мы жарко

и бестолково

разбирались

в дальнем углу двора:

– Почему все твердят

это странное слово?

Что за «МИР»,

и как нам

в него играть?

Но так и не справились

с этим вопросом,

и опять закипели бои у стены…

Что же было нам делать?

Тогда мы просто

ничего не знали,

кроме войны…

И сейчас —

мы хотим,

чтоб не дыбилось полымя,

распластав

голубиную тишину,

и чтоб наши сыны

не ломали головы,

не умея играть в войну.

А те,

кто нынче

каркает вороном,

пусть запомнят:

нас нелегко согнуть.

Мы в войну рождены

и войною вскормлены,

и с нами не стоит

играть в войну!..

«Я на тебя случайно наступил…»

Я на тебя случайно наступил,

рогатой каски скрюченный обломок…

Кто потерял тебя в моей степи,

по ней ступая грубо и весомо?

Вокруг тебя проржавела трава,

поражена коричневой заразой,

как та, в тебя влитая голова,

что разлетелась здесь

с тобою разом.

Что, как короною, тобой венчала лоб —

свой гладкий лоб – без мысли, без морщинки…

Вы шли сюда? Вы здесь. И ветер зло

швыряет в вас колючие песчинки…

– Чего ж вы ждали? Вы своё нашли.

Сполна. На этом самом месте…

…Чужая каска из чужой земли,

ты даже у земли не в чести…

Тебя моя не приняла земля.

– У нас и своего довольно хлама!..

…Я тем, кто снова, память потеряв,

грозит прийти, пошлю тебя.

– На память!

«Земля рвалась, как норовистый конь…»

Земля рвалась, как норовистый конь,

как палуба в десятибаллье шторма —

но две ноги расставя широко,

шагал он – отклонением от нормы…

Он шёл на двух. Впервые шёл. Один,

ловя в недобром ропоте собратьев

свой приговор: «Отступник! Уходи!

Ты – не как все!.. И нет тебе возврата…»

Он чуял за спиною их оскал.

Но – уходил, коряво спину горбя.

И дыбилась земля… А он – шагал!

Уже познал он человечью гордость…

И лёгкие вздувая, как меха,

её, вскалённую до синего каленья,

он нёс на двух. Один. Через века…

На злобу тем, что шли на четвереньках!..

«Человечьих россыпей старатель…»

Человечьих россыпей старатель,

Продолжить чтение

Вам может понравиться: