Чижик-Пыжик

Она стояла на коленях на широком деревянном подоконнике, держась за кованую ручку старинной рамы, и смотрела сквозь двойное оконное стекло на зимнюю воду Фонтанки. Пять уток качались на волнах возле Аничкова моста среди серых льдин. Пять уток. И их пятеро, вместе с мамой. А без нее – четверо, три старших брата и она, семилетняя хромая Ленка, первоклассница, хорошистка по первой четверти, но не такая сильная ученица, как самый старший брат Ромка, гордость семьи и школы. Одна утка нырнула. «В такую холодную воду! – подумала Ленка – Она же может пропасть, сгинуть, не вынырнуть!» Тоска сковала семилетнее сердце, и маленький кулак отчаянно забил по запотевшему от теплого дыхания стеклу. Раздался хруст, звон и вопли братьев.

«Я знаю, зачем я это сделала, – зловеще прошипела Ленка, когда гордость семьи и школы закончил бинтовать ей руку – я знаю все!» Почерневшие глаза смотрели из-под русой челки жестко и вызывающе. Грустные белокурые близнецы Петя и Коля собирали осколки и шмыгали носами, тычась взглядом во что попало, кроме пугающей сестры. Ромка молчал. Подчеркнуто спокойно он положил старые тяжелые ножницы на подоконник, вынул из ящика письменного стола черную изоляционную ленту, достал из другого ящика картонный лист и подошел к разбитому окну. Ленка продолжала сверлить его взглядом, готовая крушить все, если ее сейчас же не спросят, в чем дело. Но близнецы боялись нарушить молчание, а Ромка все знал сам. Сейчас он должен был врать, потому что внезапно оказался взрослым.

– Завтра мама вернется, и все будет хорошо, – уверенно произнес свою первую реплику дебютант сцены взрослой жизни. Следующим шагом он собирался приласкать маленькую сестру, но она отчаянно зарычала:

– Мама не вернется! Сги-нет! Про-па-дет! Не вы-ныр-нет!

– Врешь! – продрожал звонкий колокольчик Петькиного горла. В голубых глазах Кольки стояли слезы, он смотрел на Ленку с упреком и бесконечной обидой, будто бы она была причиной, а не пророчицей их бед.

– Даже если и так, то при чем здесь стекло, Кассандра малолетняя? – талантливо шутил юный артист Роман Африканов. Она ответила неожиданно безразличным голосом:

– А просто здесь скоро будут жить тетя Люся с дядей Стасей. Надо бы все разбить.

Тут уже Ромка растерялся. Он замер, едва дыша. Его душа вдруг обросла ледяной глыбой и полетела в бесконечную пропасть, а тело превратилось в воздушный шарик и стало легко подниматься ввысь, чувствуя перспективу вот-вот лопнуть. Дебют окончился провалом. Ромка утратил способность говорить реплики и стоял перед зрителями уже ссутулившись, но еще не решаясь снять своей бессмысленно улыбающейся маски.

– Она врет, да? – отчаянно защищался Петька.

– Она сумасшедшая? – выставил последнее укрепление перед натиском немого горя Колька.

– Я не вру, – просто и тихо ответила Ленка, – нам надо готовиться к новой жизни.

Довольно часто Ленке казалось, что внутри нее сидит маленький кукловод. Обычно он спит, но иногда вдруг просыпается и резко поворачивает Ленкину голову в нужную ему сторону, заставляя ее глаза увидеть детали, дающие ответы на различные вопросы. Вопросы возникали внутри Ленки тоже по воле кукловода: он забрасывал их в разноцветных деревянных шариках размером с крупную вишню. Как только шарик залетал в голову, кукловод моментально дергал за ниточки, заставляя Ленку тут же получить ответ. Самое сложное начиналось дальше: она не знала, что делать с этим ответом, потому что кукловод опять засыпал, оставляя ее один на один с полученным предсказанием. Все происходило молниеносно, и она никак не успевала поговорить с кукловодом, задать ему