Слово и дело. Книга первая. Царица престрашного зраку. Том 1

Автор

Страниц

215

Год

2017

Роман В.С. Пикуля «Слово и дело» – захватывающая сага, которая состоит из двух книг: «Царица престрашного зраку» и «Мои любезные конфиденты». Автор переносит нас в эпоху XVIII века, времена драматических дворцовых переворотов, особенно подробно освещая правление императрицы Анны Иоанновны.

Этот уникальный роман воссоздает борьбу патриотически настроенных русских людей против засилья иноземцев, возглавляемых могущественным фаворитом царицы – герцогом Бироном. Автор проникновенно передает страсти и напряженность тех времен, когда богатства России были разграблены.

«Царица престрашного зраку» – это книга, которая разделена на два тома. В первом томе автор рассказывает о политической истории России, начиная смертью А.Д. Меншикова – бывшего фаворита Петра I в ссылке и заканчивая арестом генерал-прокурора П.И. Ягужинского. Эта непревзойденная сага позволяет читателю окунуться в период, полный интриг и событий, которые изменили ход русской истории.

Не упустите возможность узнать больше о борьбе русских патриотов, о драматических событиях, происходивших в эпоху империи Анны Иоанновны. Роман В.С. Пикуля – мастер слова и великий писатель, который притягивает своих читателей настолько, что они погружаются в произведение целиком.

Читать бесплатно онлайн Слово и дело. Книга первая. Царица престрашного зраку. Том 1 - Валентин Пикуль

Сайт издательства www.veche.ru

Летопись первая. Государева невеста

Мощно, велико ты было, столетие!
Дух веков прежних
Пал пред твоим алтарем ниц
и безмолвен, дивясь.
Но твоих сил недостало к изгнанию
всех духов ада,
Брызжущих пламенный яд
чрез многотысящный век.
А.Н. Радищев.
Осьмнадцатое столетие

Никто не уповай на веки,
На тщетну власть князей земных:
Их те ж родили человеки,
И нет спасения от них…
Михайла Ломоносов.
Псалом № 145

Глава первая

По самому краю гиблого света течет стылая Сосьва-река. А куда течет – неведомо, и там, за рекой, пусто, только зверь пушистый сигает. Вот на этом-то берегу, распевая псалмы и богохульствуя, одинокий старик с полудня копал могилу.

Ненастно было…

– Ай-ай, дел наделал – всего и не упомнишь!

Зато и был он князь двух империй (Российской и Римской), генералиссимус и ордена Андрея Первозванного кавалер. Сердечный друг, «мин херц Данилыч», его высокое сиятельство Алексашка Меншиков – на краю света, в армяке мужичьем, бородатый и страшный, и вот… видит бог: копает могилу!

Для дочери. Для Марьюшки. Для царевой невесты.

– И вознесо-ох избранна-аго-о, – пропел Меншиков сипло.

А в могиле было ему даже хорошо: не обдувал ветер, что забегает с тундры, не виднелись из ямы постылые крыши Березова-городка. Только чистые облаци над головой старика – плывут и плывут в незнаемое.

Под вечер вернулся Данилыч к себе в домишко, что срубил саморучно (бревна-то в два венца клал, окошки-то в кругляк вывел – на зависть одичалым березовцам). Семейство опального князя, выплакивая глаза, сумерничало в нетопленых горницах. Всего двое и остались: сын его Санька да девка малая – тоже Александра. Супругу-то свою, Дарью Михайловну, еще под Казанью навеки оставил – на самом берегу Волги зарыл ее, когда в ссылку обозом тянулись.

– Будет вам! – цыкнул Меншиков на детей. – Пряники-то писаны на Москве остались. И скулить – неча… Мой грех вижу в том, что не отведали вы ранее горбушки серенькой.

Раздул лучину – прошел к покойнице. В кедровом гробу, обитом сукном изнутри, покоилась царская невеста – княжна Марья. А жития ей было осьмнадцать лет. И хвори она никакой не знала – просто тоска приключилась. «В Москву, – плакала перед смертью, – в Москву бы мне…» Торчал теперь из кружев остренький носик, а губы раскрылись в смерти – губы, царем недавно целованные.

Меншиков подул на замерзшие пальцы, долго и неумело вдевал серьги в занемевшие мочки покойницы. Вдел кое-как, и затрясся в рыданиях гордый подбородок:

– Эх, Марьюшка… быть бы тебе императрицей! Почто не отдал я тебя за Сапегу? Жила бы в Польше… Внука бы мне… внука!

После погребения не мог Данилыч отойти от дочерней могилы. Все на другой берег Сосьвы посматривал. А там синел корчеватый лес да стелились вдали тобольские тундры – края постылые, жуткие, безлюдные… И сказал сыну и дочке с лаской:

– Детушки, вы домой ступайте. Не то озябнете, чай!

А сам примерился глазом, сразу помолодевшим. Лопатой отсек добрую сажень и торопко начал копать другую могилу. Рядом с дочерней – только пошире, только поглубже… Страшно стало, и в рев ударились княжата:

– Тятенька, тятенька! Не пужайте нас, миленькой… На што вторую-то грабстаете? Ой, горе нам, сирым Меншиковым…

Продолжить чтение

Вам может понравиться: