Все жанры Все авторы
Клиника доктора Захарьина - Валентин Пикуль

Клиника доктора Захарьина

Страниц

10

Год

2001

Великая Российская медицина, славившаяся своими уникальными авторитетами клиницистами, С. П. Боткиным и Г. А. Захарьиным, оставила неизгладимый след в истории. В Петербурге свои знания и опыт передавал великий С. П. Боткин, в то время как в Москве в буквальном смысле венчал победой Г. А. Захарьин. Оба врача были не просто великими медиками, они были исключительными, их диагнозы звучали, как настоящие латинские афоризмы.

Императоры медицинской науки, ни одно слово было лишним в их объяснениях и выводах. Медицинская мудрость проступала из каждого их шага, каждого выздоровевшего пациента. Их искусство восхищало и вдохновляло не только их учеников, но и коллег по цеху. Ошибки – это часть жизни каждого врача, несмотря на это, их гениальность все равно вызывала восхищение других.

Русская медицина была благодарна этим славным личностям за их великий вклад в развитие медицины. Боткин и Захарьин – врачи, которые проложили путь для будущих поколений врачей. Их клинические школы продолжали существовать и после их смерти, передавая знания и дар лечения от поколения к поколению.

Мысли Боткина и Захарьина остаются актуальными и по сей день. Великое поле медицины, огромные возможности и вызовы, ожидающие нас впереди. Уверены ли мы, что сможем оправдать наследие этих клиницистов? Ведь как сказано: только те, кто ничего не делает, не ошибаются. Но настоящие гении, такие как Боткин и Захарьин, думают иначе – они не боятся ошибиться, потому что именно в ошибке находится возможность для роста и развития медицины. Не боясь совершить ошибку, врачи продолжают бороться за жизни пациентов, стремясь к совершенству в своей профессии, и, возможно, когда-то создадут новую волнующую главу в истории русской медицины.

Читать бесплатно онлайн Клиника доктора Захарьина - Валентин Пикуль

Русская медицина имела двух корифеев-клиницистов: С. П. Боткина – в Петербурге и Г. А. Захарьина – в Москве; они не пытались соперничать друг с другом, но зато, как это часто и бывает, враждовали их ученики, настаивавшие на том, что в России существуют две клинические школы… Боткин и Захарьин – врачи необыкновенные, их диагнозы чеканны, как латинские афоризмы. С ними нельзя спорить – можно лишь восхищаться ими даже в тех случаях, когда они ошибались. Кто же в жизни не ошибается? Только те, кто ничего не делает.

Оба они были оригинальны и в мыслях своих.

– Совет больному разумного человека гораздо лучше рецепта худого врача, – с усмешкой говорил Боткин.

– Область медицины, – размышлял Захарьин, – обширна, как сама жизнь, неправильности которой и вызывают болезни…

Москва немало смеялась над чудачествами Захарьина, но она и верила ему безоговорочно. Впрочем, не только Москва – в клинику Захарьина стекались больные со всей России; человек же он был неуравновешенный, даже капризный, словно собранный из одних анекдотов, и потому лучше всего начинать о нем рассказ тоже с анекдота (хотя современники уверяли, что это подлинный случай)…

Сын коменданта Керченской крепости, молодой лейб-гвардейский гусар Навроцкий приехал в первопрестольную, дабы поразвлечься вдали от столичных строгостей.

На вечере в Дворянском собрании он встретил девушку, которая внешне чем-то напоминала испанку – иссиня-черные волосы, жгучие глаза, ослепительная улыбка ровных зубов, а звали ее Наташей Захарьиной. Бравый гусар не вдавался в подробности – из каких она Захарьиных, благо фамилия эта была достаточно известна. Молодые люди сразу полюбили друг друга… А приятели Навроцкого, узнав, что отцом Наташи является сам Захарьин, отговаривали гусара от сватовства:

– Невеста хороша, но… каков тесть? Вот уж фабриканты Хлудовы! На что богаты и бесстрашны, один даже с тигром два года в постели спал, а приехал к ним Захарьин, взял гонорар с тысчонку, все стекла в доме Хлудовых переколотил, запасы квашеной капусты «времен Очакова иль покоренья Крыма» велел на помойку вывалить – вонища стояла такая, что весь переулок разбежался…

Дома Захарьин никого не принимал, а в дверях клиники гусара задержали два могучих швейцара с медалями «За сидение на Шипке» и любимец профессора – фельдшер Иловайский.

– Нельзя, нельзя! – хором закричали они. – Что вы, как можно беспокоить… Вы всех нас погубите. Вы уж лучше на прием к нему как больной запишитесь: он вас и выслушает!

Навроцкий записался на прием к Захарьину, смиренно (совсем не по-гусарски) дождался очереди и был препровожден в кабинет к «светилу». За столом сидел мрачный профессор: ярко блестела его лысина, сверкали очки, пиявками двигались черные брови, а из бороды, словно клюв хищной птицы, торчал острый нос.

– На что жалуетесь? – строго спросил Захарьин.

– Влюблен… в вашу дочь. Благословите нас.

Ничто не изменилось в выражении лица профессора.

– Раздевайтесь, – велел он.

– Как раздеваться? – обомлел жених.

– До пояса…

Начался тщательный, всесторонний осмотр лейб-гусарского организма с приказаниями дышать глубже или совсем не дышать, причем иногда следовали деловые вопросы:

– Дед по линии матери не пил?.. А в каком возрасте был ваш папенька, когда вы родились?.. А вот здесь никогда не болело?

Вам может понравиться: