Прозрачная жидкость забулькала, наполняя стаканы. По небольшому помещению прокатился характерный запах спиртного.
– Ну, что, мужики, за праздник! – громко провозгласил Михаил, поднимая руку со стаканом.
Звякнуло стекло.
– Работал я в литейке, – проговорил Анатолий, аппетитно похрустывая малосольным огурчиком.
– И что? – стараясь выглядеть заинтересованным, отозвался Эдуард.
– Так вот, – Анатолий назидательно поднял палец, – пили мы там чуть не каждый день.
Михаил зацепил пальцами кружочек колбасы.
– Это как? В литейке?
– Эх вы, молодежь, – Анатолий снова наклонил бутылку над стаканами.– Да у нас на выплавляемых моделях спирт бочками использовался…
– На хрена? – Эдуард критически отслеживал наполняемость стаканов.
– Спирт там… в… обмазку… – Анатолий запнулся, – это не важно… Главное, что мы там без спирта не жили. Бывало вызывает нас начальник цеха: «А, ну, – говорит, – ребята, надо дополнительно поработать…» А мы: «Олег Никифорович, а как…» Он смеется: «Не обижу…»
– В смысле?
– В прямом, – Анатолий отщипнул корочку хлеба, – Расплачивался обычно спиртом, – он без тоста опрокинул стакан в себя, и продолжил, – к нам в цех пол завода за спиртом бегало. Нинка у нас была – кладовщица – всегда держала несколько трехлитровых банок…
– Ух ты! – восхищенно воскликнул Михаил.
– Я еще когда молодым был, – продолжал Анатолий, – работал на зачистке блоков. Стоишь, бывало, у наждака, точишь эти самые блоки. Вдруг из камерного сушила высовывается рука со стаканом: «Пей!» Хлопнешь стаканчик. Тут же снова рука, на этот раз с салом: «Закуси!». Вот так я и научился сало есть, а до этого прям в горло не лезло…
– За это надо выпить! – торжественно провозгласил Эдуард.
– Точно! – поддержал Михаил, втягивая водку.
– По поводу спирта у нас такой случай произошел, – Анатолий пожевал хлеб, – был у нас такой Петя – формовщик. «Давайте, – говорит, – я картошечки принесу» Тогда возле завода располагались картофельные поля какого-то совхоза. Щаз уж и не упомню его названия. Так вот, в заборе как раз напротив полей была дыра. Вот Петя и направился в этом направлении. Прям в том, в чем был: в валенках, в телогрейке. Заметьте, июль на дворе. Ушел он. Ждем его, ждем. Нет и нет… Нет и нет… «Ну, – думаем, – набрал картошки и с пьяных-то шар домой ушел», – тут Анатолий замолчал, наливая очередную порцию спиртного.
– Ну? – подстегнул Эдуард к продолжению.
– Что ну?
– Дальше-то что?
– Дальше? – Анатолий шумно выдохнул, влив в себя водку.
– Рассказывай.
– Тут все просто, – усмехнулся рассказчик, закусывая очередным огурчиком, – подловили его там, отпинали и в ментовку сдали. И пришлось ему по самой жаре в валенках и телогрейке домой в автобусе ехать.– он усмехнулся, – люди, сами понимаете, шарахаются: как же – вид бомжовский…
«Ничего интересного, – промелькнуло в голове Эдуарда, – Банальная история».
Он отломил хлеба, положил на кусок кружок колбасы.
– А у меня был такой случай, – проговорил Эдуард замедленно, – тоже на заводе, – он подмигнул Анатолию, – у нас в цехе для технических нужд… чистейший спирт привозили, – он торжествующе оглядел собутыльников, – им там оптику в припорах протирали.
– И? – заинтересованно поторопил Михаил.
