Гусь во главе стола, или Проспать Новый Год

Сокращение по всем фронтам

Эффектная блондинка в облегающем белом халатике заполнила карту больного и в сердцах откинула её в сторону, раздосадованная внезапно возникшим шумом в коридоре. Что там уже случилось? Этим пациентам вечно что-то не так! По долетевшим в кабинет голосам, она поняла, что те уже поймали нарушителя:

– Куда без очереди?! Женщина, какой у вас талон? Ага, мы здесь с самого утра торчим, а она только пришла и уже…

Вдруг резко открылась дверь и в кабинет буквально влетела женщина. С трудом отбившись от других пациентов, та шумно захлопнула дверь, на всякий пожарный подперев её спиной. В распахнутом пальто, с беспорядочно выбивающимися из-под капюшона русыми, с лёгким пшеничным оттенком волосами, она отдыхивалась, воззрившись на терапевта широко открытыми серыми глазами.

Голоса за дверью стихли. Женщина немного переждала, и когда поняла, что опасность миновала, она, приблизившись к столу, за которым сидела терапевт, вдруг выпалила:

– Мне нужна справка!

Врач даже приподнялась со стула:

– Да что вы говорите?! А бесплатную путёвку в Геленджик вы случайно не хотите?!

В ответ сероглазая пациентка улыбнулась:

– Здрасьте! Не узнала?!

Та присмотрелась к ней. Постепенно её настороженный взгляд потеплел, и она издала радостный вопль:

– Нинка…? Нинка! Неужели ты?! Сколько зим – сколько лет?! Ну, давай, подруга, садись, садись, рассказывай, как живёшь-то?

Но Нина, скованная своими личными обстоятельствами, продолжала топтаться на месте:

– Может в следующий раз, а? А то я с работы сбежала, буквально на десять минут.

– А что случилось? – попыталась войти в её положение подруга-терапевт.

– Да там… – не зная, как правильней объяснить, заелозила рукой по столу Нина. – Короче, сокращение у нас. Я слышала, кто на больничном, того не трогают. Не имеют права!

Терапевт с осторожной улыбкой, остерегаясь невзначай обидеть подругу, спросила:

– А точно не трогают? А то знаешь…

– Точно, точно! – Убедительно затарахтела Нина. – Я подслушала, как секретарша с Дмитриевной в сговор вступили и обе за справками помчались.

– А Дмитриевна – это твой начальник?

– Нет, она у нас в архитектурном главная сплетница! – почему с гордостью сообщила она. И громыхнула по столу шоколадкой, которую приготовила в виде презента. Потом облегчённо выдохнула, хоть шоколадка и раскололась на несколько частей.

Терапевт выписала ей справку, жеманно потянулась за шоколадкой и, заметив, что та раскололась, сочувственно улыбнулась:

– Как хоть твои дела? Как Манюня?

– О, Манюня большущая стала! В детский сад ходит. Не поверишь, уже читает.

Подруга оглядела её изучающим, ироничным взглядом:

– Ну, а твой как? Всё так тебя и воспитывает? Или уже воспитал?

– А что мой?! – огрызнулась Нина.

– Ой, жалко мне тебя Нинка, – откусывая шоколадку, подытожила подруга. – Я бы с таким тираном и дня не жила. Ну, признайся, боишься ведь его?

– С чего ты взяла?! Ничего я его не боюсь. Человек – не зверь ведь. – Поглядывая на выход, отбивалась от нападок бывшей одноклассницы Нина.

– Ладно, беги, беги! А то вон уже на месте танцуешь, – отпустила её великодушно подруга.

– Ага, побегу! – Обрадовалась Нина. – А то скоро перерыв закончится. – И на прощание помахала справкой: – Теперь мы повоюем! Теперь они не имеют права!

После визита бывшей одноклассницы остался лёгкий шлейф грусти, но, одновременно с этим, настроение девушки поднялось выше неба. «Ничего так не радует, как неудача подружек» – она взглянула на себя в зеркальце, видя там разительный контраст с внешностью подруги. И провожая её из окна долгим взглядом, пустилась в философию: «Как бы там ни было, сама виновата – кто заставлял эту идиотку за такого самодура замуж выходить, ещё и ребёнка от него рожать? А какие надежды в школе подавала! Да уж, кто-то в замужестве хорошеет, а кто-то совсем обабивается».