Слова любви, любви таинственной

Были опытны старые струны

В холодке у речной синевы

С той ромашкой, прелестной и юной,

Что меня целовала на вы.

          Не в раю, не под дивной смоковницей,

          Мне твой голос шептал под луной:

          «Я хочу быть вашей любовницей,

          Я хочу быть вашей женой».

Мне тогда это было забавно.

Вереницей промчались года.

С этой девочкой, юной и славной,

Мы расстались, увы, навсегда.

          И теперь белоснежною горлицей

          Ты влетаешь в мой сон голубой:

          «Я хочу быть вашей любовницей,

          Я мечтаю стать вашей женой».

Налетели осенние ливни,

Разметали красу с тополей.

И слова твоей просьбы наивной

Нынче стали молитвой моей.

          Не в раю, не под стройной смоковницей,

          Чей-то шепот, как прежде, со мной:

          «Я мечтаю быть вашей любовницей,

          Я мечтаю стать вашей женой».

Я люблю уста желанные,

Чтоб весна – со всех сторон!

Чтоб девчонки были пьяные

И гитарный перезвон.

К черту этих, что с вопросами!

Я люблю, что любят все:

Чтобы звезды под колесами

И по встречной полосе!

Чтобы губы, губы алые…

Скорость, Господи, спаси…

Чтобы деньги и немалые —

Только спичку поднеси!

Жизнь свою – облей канистрою…

Не догнать и не спасти…

Чтоб залетной тройкой быстрою

Вдоль по Млечному Пути.

Русь веселая, раздольная!

Я люблю, чтоб в пол педаль!

Чтоб луна, подруга вольная,

По снегам летела вдаль.

Не поймут сердца усталые

На обочинах шоссе.

Только губы, губы алые…

И по встречной полосе!

Помнишь юность, помнишь платьице?

Помнишь волю – пей, гуляй!

Солнце по небу покатится,

Хоть ладони подставляй.

Время – тучами несметными…

Прожил зря или не зря?

Над снегами многоцветными

Предпоследняя заря.

Вспыхнут звезды долгожданные.

Я люблю, что любят все:

Чтоб девчонки были пьяные

И по встречной полосе!

За что казнишь, о Боже правый?

Ни звезд, ни ласки, ни пути…

Клубится ночь над переправой,

И ничего нельзя спасти.

          Слова любви, любви таинственной

          Растают, как мираж, в стране обманной.

          Сначала вдруг исчезнет «мой единственный»,

          Потом навеки канет «мой желанный».

И в этот горький миг прозренья,

Миг мрака после синевы,

Все мужество и все смиренье

На помощь призовете вы.

          О, где же вы, слова любви таинственной?

          И только память купиной неопалимой…

          «Разбились наши звезды, мой единственный!

          Погасло наше солнце, мой любимый!»

И чей-то чуткий взгляд участья,

Когда все прошлое – дотла;

И снова хрупкий остров счастья

Кочует в вечном море зла.

          Всю ночь летит по шпалам лес безлиственный.

          А в сердце слышен голос, голос тайный:

          «Ты был когда-то прежде мой единственный,

          Теперь прощай навеки, мой случайный!»

Подходя плотней к пределу,

Мы итожим свой багаж,

Вспоминая то и дело

Донжуанский список наш.

Кто шумливей на насесте?

Кто счастливей под луной?

У кого-то их за двести,

У кого-то ни одной.

Все – и гений, и каналья —

За приманкою числа,

И у Пушкина Наталья

Сто тринадцатой была.

Наших тайн никто не знает,

Тем не менее, всегда

На челе у нас сияет

Эта цифра, как звезда.

Кто поет для нас с эстрады,

Кто сидит за нас в тюрьме —

Всюду цифры, как награды,

Нежно светятся во тьме.

Наша скрытность – не кольчуга,

А дырявый перемет.

Стоит глянуть друг на друга,