С любовью из Абхазии

ОТДЫХ В АБХАЗИИ

1

Каких только творческих идей не слышали стены издательства «Чехов», что на пересечении улиц Достоевского и Толстого! Какие только транспаранты широко и с размахом не вывешивали на фасаде – от «Звездному космосу – да!», до «За Метелкина! Всем будет счастье и гадость!» Споры, есть ли опечатка в слове «гадость», не утихают и по наш день. У коллектива возникла версия, что «счастье и гадость», это такая философская реалия, что русским матом не дано описать, разве что понять сыну областного прокурора, кандидату Метелкину. Что до самого здания, то оно имело блеклый и запущенный вид – деревянные рамы давно просились в топку, но пластиковые, не смотря на обещания все того же Метелкина, никак не приносили счастья. Кажись, все работники должны были махнуть рукой и на обещания, и на небольшую зарплату и пойти преподавать какие-нибудь курсы, но ведь придумано же слово – энтузиазм! Авторы, несмотря на редеющую книжную читательскую публику и растущую на интернет площадках, продолжали нести свои рукописи. Одно дело – бороздить писательский мир на своей шлюпке с безымянным флагом, другое – встать в ряды мощной и прославленной печатной эскадрильи, сила которой как раз и таилась в этих мрачных кабинетах.

Мимо кабинетов главного редактора, его заместителя, производственного и маркетингового отделов, звонко цокая каблуками по коридору, спешила к своему рабочему месту Виктория. Здесь она уже как десять лет работала редактором. С ней в одном кабинете трудились редакторы Земфира Николаевна и Фрося.

Земфире Николаевне давно перевалило за шестьдесят, это была одна из первых сотрудниц издательства. Земфира Николаевна никак не могла примириться с существованием компьютеров, поэтому ей перепадали рукописные тексты. Как ни странно, работы у нее было предостаточно! Малоразборчивые почерки гениев забирали много сил и времени, но мудрая женщина не торопилась. Она понимала, что главное в их деле – усидчивость и скрупулезность. Конечно, за годы работы появились свои плюсы и минусы. Из плюсов – непререкаемый авторитет. Когда замороченные кривыми текстами редакторы хватались за головы, Земфира Николаевна презрительно на всех смотрела и выдавала коронное:

– Резать!

И все, выдыхая, радостно удаляли зубодробительные куски.

Фрося, Ефросинья Эдуардовна, в противоположность коллеге, правила исключительно электронные тексты. Окончив известный вуз столицы, она блестяще знала русский язык и одновременно редактировала и корректировала тексты. Писать «Феврония Эдуардовна» нет смысла, потому как в издательстве «Чехов» ее, в отличие от Земфиры Николаевны, никогда не называли по имени-отчеству. Да что там, даже полным именем назвали один раз, когда брали на работу. Трудновыговариваемое имя было сокращено до «Фроси», на том и порешили. Молодая девушка с двумя косичками не возражала – ей и самой не нравилось собственное имя.

– Вика, кофе будешь? – Фрося разливала кипяток по чашкам.

– Девочки, три текста, три текста! Отделяют меня от долгожданной поездки на отдых, – Вика говорила уставшим, но полным оптимизма голосом.

Младшая коллега не обиделась на игнорирование, а молча сделала кофе. Она понимала, что измотанная подруга сейчас думает только о песке и море. Вика сосредоточенно смотрела в монитор: