Повесть:
Выжить вопреки
Ночной Усть-Илимск тонул в морозной тьме. Редкие фонари бросали тусклые круги света на заснеженные тротуары, словно одинокие маяки в океане безмолвия. В этой тишине, нарушаемой лишь скрипом снега под ногами редких прохожих, внезапно раздался рёв двигателя – по пустынной улице нёсся чёрный джип, один из тех немногих, что появились в городе в начале лихих девяностых, символизируя новую, бурную эпоху.
Возле идущей по тротуару девушки машина резко затормозила, поднимая облако снежной пыли. Из салона выскочили трое молодых людей атлетического сложения, их лица скрывали тени и капюшоны. Не сказав ни слова, они действовали с пугающей слаженностью: схватили её, словно мешок с картошкой, и затолкали в салон. На крыше джипа вспыхнул проблесковый маячок – импровизированная «мигалка», призванная внушать страх и уважение. С воем сирены, разрезающим предрассветную тишину, автомобиль помчался к аэропорту.
На стоянке уже разогревался вертолёт Ми-8, его роторные лопасти медленно вращались, предвкушая полёт. Возле него, поеживаясь от холода, ходил техник, его фигура казалась крошечной на фоне могучей машины. Джип подлетел к винтокрылой машине, и похитители вытащили девушку – её звали Люда – и закинули внутрь. Следом полетели сумки с припасами для охоты и рыбалки, словно для какого-то странного, жестокого пикника.
В предрассветной морозной тишине вертолёт взмыл в небо, его огни растворились в серой дымке, взяв курс на северо-восток – к берегам Лены, в глухую тайгу. Там, вдали от людских глаз, находилась тайная заимка, о которой никто не знал, место, где царили свои, дикие законы.
Начало девяностых. Советский Союз развалился, в России царил хаос. Власть была слаба, законы – условны, а справедливость – лишь далёким воспоминанием. В тайге действовал лишь один закон: выживает сильнейший.
Эти люди – отщепенцы, отбросы общества, люди, чьи руки были запачканы кровью и грязью – служили своему хозяину. Их работа – убивать, взрывать, устрашать, сеять страх и подчинение. Теперь, за особые заслуги, они получили недельный «отпуск» на заимке, чтобы не мозолить глаза в городе, чтобы отдохнуть от своих грязных дел.
Люду привезли как развлечение. Как трофей. Как игрушку для тех, кто привык брать всё, что захочет, не считаясь ни с кем.
Но Люда не была игрушкой. В её глазах, несмотря на страх, горел огонь. Огонь выживания. Она не знала, что её ждёт, но одно она знала точно: она не сдастся. Она будет бороться. Она будет выживать. Вопреки всему.
Первые дни на заимке были адом. Грубые шутки, пьяные взгляды, постоянное ощущение угрозы. Её держали в отдельной, холодной пристройке, кормили скудно, и каждый её шаг контролировался. Но Люда не плакала. Она наблюдала. Она слушала. Она запоминала. Она видела, как эти люди живут, как они действуют, какие у них слабости.
Она видела, как они пьют, как они ссорятся, как они теряют бдительность, когда думают, что всё под контролем. Она видела, как они пренебрегают опасностями, как они уверены в своей безнаказанности.
Однажды, когда один из них, самый жестокий и самоуверенный, попытался приблизиться к ней слишком близко, Люда не испугалась. Она схватила тяжёлый кочергу и с неожиданной силой ударила его по руке. Он взвыл от боли, но в его глазах мелькнуло не только удивление, но и что-то похожее на уважение. Это был первый раз, когда кто-то осмелился дать им отпор.
