Последнее задание
В дверь постучали. – Кто там?
Из-за двери мужской голос. – Это я.
– Кто ты?
– Это я, Ийон.
– Какой Ийон?
Из-за двери. – Ийон Тихий, принес заметку про вашего мальчика.
– Какую заметку? Какого мальчика? Нет тут никакого мальчика … Что?! Что вы говорите?! Вы Ийон Тихий? Тот самый?! Немыслимо! Одну минуту, уже открываю!
Дверь распахивается и сильно бьет по лбу. То ли из глаз, то ли в распахнутую дверь во все стороны брызгами разлетаются искры, и сон резко обрывается.
Он точно помнил, что перед тем, как уснуть, включил гравитрон и сладко уснул, словно на невидимом воздушном матрасе, под потолком каюты, но проснувшись, обнаружил себя висящим вниз головой.
– Опять батарейки сели, – успел он ругнуть гравитрон, прежде чем попытался овладеть ситуацией. В голове шумело. Он привычно крутнулся в воздухе и доплыл до зеркала. На лбу непрошеным гостем красовалась свежая шишка. Он в очередной раз пожалел о своей привычке спать без шлема.
Коснувшись шишки, чтоб убедиться, что это все наяву, он сразу вспомнил про сон и улыбнулся его нелепости от того, что не было и не могло быть никакой двери. В действительности был люк. Входной люк в его звездолёт, через который не услышишь стука ни от кувалды, ни от чего поувесистей, и который он открывал последний раз полгода назад, когда пришлось сделать посадку на малой планете в созвездии Близнецов для ремонта заклинивших рулей.
Не было никакой двери, но всё остальное – было. Был и Ийон Тихий, и заметка про мальчика из мультика, который приходилось смотреть последние два месяца из-за того, что после прохождения в магнитном шторме, бушевавшем в галактике Тобаго, все диски с фильмами и развлекалками размагнитились, и остался целым только один диск непонятного возраста и производства с мультиком про русского мальчика и его кота с не очень русскими повадками. Теперь кот стал приходить к нему во сне вместе с Ийоном Тихим.
Он посмотрел в сторону стола, который был и обеденной зоной, и журнальным столиком, и шахматным столиком и даже гладильной доской накануне дипломатических визитов на очередную планету. Над столиком висело два портрета. На одном портрете был тот, чья радушная улыбка стала визитной карточкой планеты Земля. Улыбка эта превратила её хозяина из гражданина страны в гражданина планеты Земля, которого все считали своим земляком, независимо от цвета их кожи, разреза глаз или кулинарных наклонностей. Этот гражданин Земли открыл дорогу к звёздам для всего человечества тогда, совсем давно, в той далёкой жизни, когда ещё не было на свете ни его, командира этого звездолёта, ни его родителей.
А рядом висел портрет того, кто открыл интерес к звёздам именно ему, заворожил с детства своими звёздными хрониками, историями звёздных приключений, побед и неудач. Легендарный Ийон Тихий. В детстве не удавалось понять: где правда, а где вымысел в этих звёздных дневниках, которыми бредили все сверстники, а старики многозначительно кивали на все вопросы, словно сами были очевидцами тех историй.
Имя своё, данное родителями, он напрочь вычеркнул из судьбы, и в звездолётной академии астронавигаторов его знали совсем под другим именем. Во всех учебных документах и в навигаторском дипломе академии он значился под именем Нейон Ти. Его всегда удивляла недогадливость окружающих: курсантов академии, профессоров, кураторов. Для него самого параллель в фамилиях с его кумиром была поначалу вызывающей и постыдно – очевидной.
