Грани обмана

Яркие огни сверкают вдоль рампы, отвлекая зрителей от происходящего на манеже.

На то и расчет.

Я дергаю за шнурок, в моих руках крошечным фейерверком рассыпаются искры. Подсветка гаснет, а когда снова включается, на растопыренных пальцах сидят шесть белоснежных голубей. Повинуясь беззвучной команде, они дружно взмывают под купол, чтобы вернуться домой, в теплый птичник.

Наверняка при этом про себя поминают дурных людей, вздумавших держать их в темном мешке битых полчаса, не самыми лучшими словами.

Мне копошащаяся пернатая группа в рукавах тоже никакого удовольствия не доставляла, так что тут квиты.

Шаг в сторону, щелкает застежка, и вместо глухого черного костюма я остаюсь в кокетливом алом купальнике с коротюсенькой символической юбчонкой. Папы в зале одобрительно выдыхают, мамы напрягаются. Детям все равно — они следят взглядами за кружащимися между закрепленными трапециями птичками.

— А теперь — сложнейший трюк! Эта милая девушка сейчас будет рисковать жизнью в ледяной воде! Обратите внимание, цепи самые настоящие! Не желаете ли проверить? — Мэтр Сильвестр, в миру Прохоров Иван Федорович, пошел вдоль первого ряда, предлагая детишкам потрогать блестящие металлические звенья.

Цепи-то настоящие, а вот замок на них с секретом. Но этого мы вслух не скажем никогда.

Заученная улыбка стала шире и искреннее. Это последнее выступление в качестве ассистентки. Уже на следующей неделе в программу включат мой личный, уникальный и неповторимый номер! Я буду уже не «милая девушка», а Шарлотта Великолепная!

Впрочем, пока моя задача — делать вид, что я счастлива лезть в заполненный под завязку водой прозрачный контейнер. А перед этим меня еще обмотают тяжеленной цепью и навесят на нее замок.

Просто восторг.

Поскрипывая колесами, на сцену выехал реквизит. Коробка, в которой я буду топиться, проверена уже поколениями циркачей и абсолютно надежна. В случае чего, за кулисами дежурит наш бессменный врач.

Откачает, в этом я уверена.

Как и в том, что участвовать в шоу ему сегодня не придется. Не первый раз ныряю. Каждое движение отработано до мелочей, воздуха мне всегда хватает с запасом. Сама иногда удивляюсь. Не каждому пловцу удается задерживать дыхание на три минуты с лишним, а у меня это выходит как-то само собой, без особых усилий.

На ногах закрепили платформу, по совместительству крышку коробки, навесили на нее внушительные замки — будто мало цепей на теле! — и под бурные аплодисменты подняли меня вверх тормашками над сценой. Оборки, изображающие юбку, упрямо топорщились вопреки законам тяготения, к разочарованию мужской части зрительного зала.

Цепи сдавливали руки, особенно в локтях. Я пошевелила пальцами, убеждаясь, что дотягиваюсь до крепления замка, и едва заметно кивнула начальнику. Мэтр принялся крутить лебедку, нарочито медленно погружая жертву в наполненную водой стеклянную коробку.

Прохладная жидкость коснулась макушки, и я выключила улыбку, набирая полные легкие драгоценного кислорода. Залило лицо, потом шею, купальник неприятно прилип к телу.

— А мы пока будем считать! — радостно объявил мэтр Сильвестр, с несколько садистским удовольствием наблюдая, как я неторопливо погружаюсь в прозрачный куб.

Его голос доносился до меня приглушенно, да и не интересовали меня звуки. Я сконцентрировалась на том, чтобы правильно держать торс, ближе к задней стенке, отмечая про себя секунды.