Последний шанс

Не счесть всех случаев, когда я прибегала к подобному способу избежать реальных проблем, но, как оказалось, я наивно надеялась, что это лучший из всех вариантов. Прежде всего, я думала, что благодаря письмам спасаю себя. Но убивала самыми откровенными мыслями на чистом листе бумаги, лишь бы не произносить их вслух. Вместо того, чтобы оглянуться вокруг и осознать ценность того, что я имела, я пряталась в своих воспоминаниях, ворошила то, что должна давно забыть. И отпустить.«Записи в дневник – это, конечно, удел сумасшедшего. Но, возможно, это и верный выбор, чтобы не сойти с ума. Я пример и тому, и другому.

Есть ли другой способ, с помощью которого, я могу быть откровенна и честна? Необходимость ли сейчас писать тебе, когда я знаю правду, когда вкус лжи теплится на языке и не дает сделать вдоха?

Одиночество – удел слабых. Я была ей. Слабой девочкой, пережившей ужас потери. Слаба и сегодня, чувствуя вкус обиды и боли. Был ли ты рядом на самом деле, или это плод моего воображения, созданная мной же иллюзия тепла и любви? Что прикажешь делать?

С любовью и ненавистью.Хотя ответ мне не нужен, я давно решила. Мне нужно, нет, необходимо попрощаться. Безумные люди часто возвращаются к своим любимым занятиям, и если я была безумна раньше – с меня довольно. Пришло время прекратить это, потому что я в глубоком отчаянии. И именно это поможет мне остаться на плаву. Поможет быть сильной.

Прощай.

Утро сегодняшнего дня выдалось особенно жарким. Студенты Московского международного института спешили к главному входу, а заходя внутрь, торопились в áулу – так называл актовый зал преподаватель конституционного права, с которым мне придётся сегодня попрощаться навсегда.

Дурацкая синяя шапочка давила на виски, пряча мои взмокшие от июльской духоты волосы. Плотная, не просвечивающаяся ткань накидки заставляла вспотеть ещё больше, но я продолжала стоять под беспощадно палящим солнцем, ожидая начала вручения дипломов. Видимо, я так настраивала себя на окончание одного жизненного пути, хотя знала наверняка, что вряд ли когда-нибудь судьба сведет меня с этим делом. Все, что как-то могло связывать меня с юриспруденцией – шуточки, брошенные в разговорах. Чтобы отвлечь себя, я включила фотоаппарат, предоставленный мне заранее куратором, и, прикрыв один глаз, сфокусировала его на распашные ворота, куда то и дело заходили, как под копирку, выпускающиеся студенты.

– Вот ты где! – раздался женский голос позади меня. Высокая деревянная дверь издала скрип, отворившись до самого конца, и я взглянула на рыжеволосую, говорившую со мной девушку, которая была безгранично счастлива и улыбалась во все зубы. – Скоро начнется вручение, а тебя ищут.

– Иду.

Мишель, дотошная зараза, не уходила, пока я с тяжелым вздохом не прошла следом за ней.

В áуле, казалось, людей было больше, чем вмещал в себя зал, но несмотря на эти неудобства, все выпускающиеся, преподаватели и даже наш всеми любимый охранник довольно смеялись, шутили и даже успевали всплакнуть. Мне не было дело до всех них. Я выпускалась с юриспруденции так и не найдя с кем-либо с потока общий язык. Кроме одной – прилипала Мишель Анищук, чья личность не отпускала меня ни на секунду, врываясь в мою жизнь словно вихрь.

Кто-то планировал устроить прощальный, веселый вечер после вручения дипломов. Мишель, конечно же, без сомнений согласилась, и со своим качеством гиперпродуктивности помогала в организации по такому случаю. Меня на этом вечере быть не могло: сегодня в ночь меня ждала смена в баре, после которой, вероятнее всего, мне придется будить соседку по комнате в общежитии, которая снова закроет дверь на верхний замок, не беспокоясь о том, как я попаду в общее место обители, если верхняя часть двери закрывалась только внутри.